Распутник и чопорная красавица. Маргарет Мур

так было всегда.

      Она поняла, что он наблюдает за ней.

      – Вам обязательно глазеть на меня?

      Он снова осклабился:

      – Я тревожу ваш покой?

      – Глазеть неприлично.

      – Если уж вы критикуете меня за то, что я на вас глазею, – заметил он, – то и сами не должны смотреть на мужчину так, как смотрели на меня сегодня утром!

      – Понятия не имею, о чем вы.

      – Вы смотрели на меня так, словно представляли, как я выгляжу без одежды.

      – Неправда! – вскричала Эзме. В самом деле, тогда она думала о другом. Когда Маклохлан вошел в гостиную, она подумала, что в новой одежде и свежевыбритый он выглядит гораздо лучше.

      Если бы она призналась в своих мыслях, то подхлестнула бы его тщеславие, поэтому пришлось сказать лишь часть правды: – Я беспокоилась о нашем путешествии и о предстоящем деле.

      – Вы не считаете меня красивым?

      Как он самоуверен! Он не заслуживает честного ответа!

      – Нет.

      Вместо того чтобы сокрушаться от горя, Маклохлан скривил губы в самой дьявольской, самой ликующей улыбке и шагнул к ней:

      – В числе прочего я отлично вижу, когда со мной неискренни! Вот как вы сейчас, мисс Маккалан!

      Эзме попятилась:

      – Сегодня утром я вовсе не представляла вас без одежды!

      Позже – да, представляла, но не утром.

      – Совсем?

      – Да! То есть… – Она ударилась о подоконник и поняла, что дальше отступать некуда. – Отойдите от меня! И не смейте меня целовать!

      Он развел руками с видом оскорбленного достоинства, хотя в глазах его плясали лукавые огоньки.

      – Мисс Маккалан, уверяю вас, я не стану вас целовать, если, конечно, вы сами меня об этом не попросите. И тогда уж я не стану ни в чем себя ограничивать!

      – Вы… вы… вы! – Она ткнула в него пальцем, словно могла так прогнать его. – Держитесь от меня подальше, или я позову на помощь!

      Он не двинулся с места, и его улыбка превратилась в гнусную ухмылку.

      – Позвать на помощь вы, конечно, можете, но не забывайте, что окружающие считают нас мужем и женой. Что дает мне право делать с вами все, что я захочу!

      Услышав его надменный, но исполненный невежества ответ, Эзме невольно обрадовалась:

      – Ничего подобного! Среди прочего, по закону 1679 года о неприкосновенности личности, муж не имеет права лишать жену свободы с целью силой вынудить ее к супружеским отношениям!

      Ее слова отрезвили его, и ухмылка превратилась в мрачную гримасу.

      – Да уж, кому и знать о таких вещах, как не вам! К счастью для нас обоих, я не собирался вас целовать.

      – И кто из нас теперь лжет? – спросила Эзме, хотя и понятия не имела, хотел он в самом деле поцеловать ее или нет. – Только не думайте, будто я хотела сделать вам комплимент! – добавила она. – Вы, наверное, охотно поцелуете любую женщину от пятнадцати до семидесяти лет – причем без всякого предлога.

      – Ну а вас, наверное, вообще никто и никогда не поцелует! – парировал он, после чего круто развернулся, вышел и сильно хлопнул дверью, как надменный, испорченный повеса, каким