Русские на Афоне. Очерк жизни и деятельности игумена священноархимандриата Макария (Сушкина). Алексей Афанасьевич Дмитриевский

никакого не имели, обыкновенным образом разговаривая, не опасаясь. Архиерей, вышедши на заупокойную литию и севши в кресло, удивил меня своим вольным обращением взора во все стороны. Прислуживающие и сослужащие что нужно говорили между собою, нисколько не остерегаясь своего начальника…»

      На описание достопримечательностей города светского характера Михаил Иванович уделяет немного места в своем дневнике, хотя не оставляет без внимания ни одного из них. В дневнике об этого рода памятниках и достопримечательностях имеются иногда лишь одни простые упоминания, так как описания их не входили в прямые цели паломника.

      8 февраля Михаил Иванович, покинув своих старооскольских спутников, направлявшихся прямо на Афон, в Константинополе, вместе с Евграфом сели на английский пароход и, при легкой погоде, отправились в путь, чтобы посетить святые места Палестины, Египта и Аравии. Путешествие это было скучным, так как Михаил Иванович не знал английского языка, а его спутниками были турки, греки и армяне, говорившие на еще менее понятном языке. Из русских на пароходе оказалась лишь одна женщина. Как окончилось это великое плавание, какие труды и лишения перенес Михаил Иванович на других более тяжелых путях, как, например, к Синаю[33], какие думы, мысли и чувства волновали его при посещении им желанных мест, освященных стопами Господа и Его учеников, что видел и что слышал он за это почти полуторагодичное далекое путешествие – обо всем этом достоверных документальных данных нет. Обстоятельный и во многих отношениях интересный дневник Михаила Ивановича, которым мы доселе пользовались для характеристики его, обрывается выездом из Константинополя и, кажется, нет никаких надежд, чтобы продолжение его было когда-нибудь отыскано. По свидетельству лиц весьма почтенных из монастырской братии, дневник этот был уничтожен пламенем во время пожара, бывшего в Пантелеимоновском монастыре в 1887 году, в августе месяце.

      Наши старания отыскать письма Михаила Ивановича к родителям или родственникам за время его путешествия по Востоку не увенчались успехом: мы не имеем за это время даже ни единой записки, писанной с Востока рукою путешественника. Вот почему здесь нам приходится оживить в своей памяти полузабытые воспоминания об этом путешествии самого покойника о. Макария, рассказывавшего нам кое-что пред нашею поездкою на Восток к нашему назиданию и одобрению – это с одной стороны, а с другой – довериться словам его спутника, еще доселе здравствующего на Афоне о. Пахомия, который в сане иеромонаха, по договорному соглашению, скрепленному письменно, за известное вознаграждение, как знаток многих восточных языков и бывалый человек, обязался сопровождать молодого Сушкина на Синай и в Египет.

      По всем этого рода данным, а также судя по увлекающемуся характеру, живому темпераменту и высокому религиозному воодушевлению

33

В письме в матери с Афона от 19 декабря 1851 года по поводу своей болезни он делает следующее воспоминание о своем совершенном путешествии: «Вот Богу угодно было: проехали пустыни, невыносимые жары – все Бог покрывал. Нельзя без ужаса вспомнить, если бы хворал там».