Три дома на Набережной. Ольга Ковалева

Еще пошурудила и достала два калейдоскопа.

      ‒ Когда Ивановна умерла, я себе забрала, чтобы Клава не выбросила. Она же резкая, не сентиментальная. Юля, ты выпей компоту холодненького, возьми и для Тани, и вот это, заставь выпить одну столовую ложку, это отвар для аппетита, накорми. Я конечно сварила бульон, мне Ира ещё утром принесла мясо для Тани. Тезку свою бедолагу накорми, вот это для неё, ‒ протянула красивую корзиночку с черешней и клубникой. ‒ Она плов любит. Я ей приготовила. ‒ Достала укутанную в полотенце кастрюлю. ‒ Ой дочечка, я не знаю, как быть, что делать. Вся надежда на тебя. Мне Ивановна каждую ночь снится.

      К Таньке пришлось идти с большой сумкой. И подарки для крестницы своей – целый дом для Барби и стильная рубашка навыпуск для Максима, еда с отварами для болящей, все в руках не унести.

      К подруге пошла смело, не взирая на темноту между домами, тихо вошла в дом. Замечательная сельская привычка, дом не запирать, дверь оставлять открытой, значит дома кто-то есть.

      В большом зале был полумрак, окна зашторены.

      ‒ Таня, Танюша – позвала тихонечко.

      Остановилась, привыкая к полумраку и вдруг с ревом и криком на неё выскочило крохотное тоненькое создание:

      ‒ Юлька, любимая моя-а-а-а!

      Обняла, прижала, зацеловала.

      Они сидели на диване, любовались друг другом, шумели, радовались и не заметили, как приблизилась к ним тень.

      ‒ Юлечка, наконец-то ‒ сказала тень и села за спиной у Юли младшей.

      Юля замерла, потом не выдержала, отодвинула шторы, пустила свет и наконец увидела остатки того, что когда-то было Татьяной Арбатовой.

      ‒ Танечка, ‒ Юлька стала на колени перед подругой, ‒ что с тобой?

      Если кто-то хотел бы запечатлеть, как на самом деле выглядит несчастье, как печально горе, как некрасива беда, тот должен бы написать портрет этой измученной молодой женщины.

      ‒ Всё хорошо.

      ‒ Таня, что хорошо? Ты ела сегодня?

      ‒ Зачем?

      ‒ Так, ладно. Юля, пойдем со мной. Ты обедала?

      ‒ Нет, не ходила ещё, ‒ сказала младшая.

      Юля наложила в тарелку плов, достала корзинку с ягодами, положила клубнику в тарелку, сверху сливки, настоящие, мама дала.

      ‒ Покушаешь, приходи, я тебе привезла всё, для твоей мечты. Кушай, а я с мамой поговорю.

      Юлечка потянулась и на ушко прошептала ‒ Сделай стобы мама покусала, холосо? – и мотнула головушкой несколько раз для убедительности. Юля пообещала.

      ‒ Таня, помнишь это?

      Юля достала два пустых пузырька, протянула подруге.

      Танино лицо оживилось:

      ‒ Юлька, это же мои. Откуда они у тебя?

      ‒ Мама сохранила.

      Таня открутила крышечку,

      ‒ Они уже не пахнут. Помнишь, когда мы их открывали?

      ‒ А теперь смотри, ‒ достала две коробочки и показала ‒ Это подарок для тебя, но я тебе его отдам, когда выпьешь ложку вот этого. Мама сказала, что оно очень горькое, но надо сделать всего пару глотков. Таня, добросовестно пей, ты же честная девочка?

      ‒ Давай. Выпью. Ради этих запахов.

      Таню передернуло.

      ‒