Вершина. Роман Елиава

прыгнул свиток.

      – Что бы хотели подправить?

      – Э, – Саймон посмотрел на Самуила.

      – Я уже ухожу, дела, – сказал тот, поняв, что Саймон захотел приватности, – счастлив был познакомиться и помочь.

      – Спасибо, – ответил Саймон, но Самуил уже исчез.

      – Итак, что скорректируем?

      – Знаете, когда я учился в университете, моему другу были очень нужны деньги – расплатиться с долгами, и я ему их не дал. Мой друг покончил жизнь самоубийством. Я до сих пор переживаю это и не могу забыть. Эта смерть лежит на мне тяжестью. Думаю, я мог бы её предотвратить, но не сделал этого, потому что хотел купить новый автомобиль.

      – Вы хотели бы дать ему денег? – спросил ангел – клерк.

      – Да, – ответил писатель.

      – Отлично, – сказал клерк, открывая свиток, – Ваш друг Том Смит?

      – Он, – удивился Саймон.

      – Исправлено.

      – Спасибо, – поблагодарил Саймон, поворачиваясь к выходу.

      – Не стоит благодарности. Может что-то еще?

      Саймон остановился и с надеждой на лице развернулся к клерку.

      – А можно ещё?

      Тот утвердительно кивнул. Саймон задумался.

      – Знаете, я любил одну девушку и хотел на ней жениться, но напился на вечеринке и нахамил ей, из-за этого она меня бросила.

      – Сара Джонсон?

      – Она.

      – Исправлено. Дальше?

      Через пару часов удовлетворённый Саймон сказал ангелу корректировщику судеб, что теперь он доволен, уверен в себе и готов идти к Петру.

      – Подождите, – сказал ангел, – идти никуда не нужно. Как только я положу исправленный свиток назад на полку, Ваша судьба обновится, и Вы снова окажитесь на выходе из тоннеля.

      Сказано – сделано. Саймон почувствовал уже знакомое состояние невесомости, падение, вспышка света, и вот он снова стоит на ногах, а впереди – стена с воротами.

      Только на этот раз не было никакой красной дорожки: вместо ангелов к деревянным покосившимся воротам стояла очередь из молчаливых и грустных людей в одинаковых серых холщовых робах.

      – Простите, – обратился к крайнему человеку Саймон, – где мы? На небесах?

      – Да, – повернулся к нему бледный старик, – ждём своей участи.

      – А это ворота в рай, где привратником Апостол Петр?

      – Думаю, что да, но точно не уверен. Я не особенно разбираюсь в этом, в жизни я был биржевым маклером и был не очень религиозен. А Вы кем были?

      – Писателем. Я – Саймон Фишер.

      – Никогда не слышал о таком, – отвернулся от него старик.

      Как Ахиллес помогал Гомеру Илиаду писать

      Когда солнце стало клониться к земле, а дневная жара стала спадать, вместе с легким ветерком в жилище поэта принесло голос его друга.

      – Гомер, ты здесь?

      – Да, Ахиллес, приветствую тебя, достойный муж и мой преданный друг, заходи скорее, не стой на этом солнцепеке.

      – Да, ты прав, скорее в тень, – сказал вошедший Ахиллес, вытирая пот со лба, обрамленного поредевшими седыми волосами. –