День славянской письменности. Сборник

им же только бы во власть,

      рубашка ближе.

      Не позабыть, что обещал

      любимчик власти.

      А предал быстро как вождя

      товарищ Власов.

      Лобзался в дёсны средь усов,

      гнилое племя.

      И забыл верность своих слов

      в такое время.

      Нельзя так со страной вести,

      что вас растила.

      Обласканных, пусть в бедности,

      но вас кормила.

      А вы – грешить и предавать,

      как поп-расстрига.

      Вы ж Солженицына листки

      с названьем «книга».

      И как бы вверх ни поднялись,

      вы все паскуды.

      Сломать Россию не могли,

      дела Иуды.

      Таким, как вы, у наших слов

      есть слово «гнида».

      Не научились ни любить,

      ни ненавидеть.

      Считаете вы, вам должны?

      У вас не брали.

      Вам государство предавать,

      где воровали.

      Потом вам Родина по морде,

      зажав обиду.

      Народ наотмашь бьёт и гордо,

      а там – как выйдет.

      Спасайте шкуру с барахлом,

      помойку грудой.

      Но где бы вас ни подняло,

      вас позабудут.

      Запомните – вам ремесло:

      предать Россию.

      Не первые вы, и не впервой,

      и то осилим.

      Одно смущает нас порой:

      «Вот так повсюду?»

      Страну в годину предавать

      сытые любят?

      То, может, Родине не смерть,

      но вот спросили б:

      «Судьба предателей иметь —

      только в России?»

      Стали пить больше красного…

      Пить больше мы стали красного.

      Стали кушать мы много разного.

      Иным – так сплошные праздники.

      А у многих жизнь просто праздная.

      Теперь больше пьём мы крепкого.

      И в печали не тяжко нам от драм.

      Меньше здравия, больше недругов,

      Живём сейчас, что не пресно нам.

      Чаще стол сейчас видит вкусное.

      И не спрятаться нам от сытости.

      Всё туристами шастают русские,

      А всё меньше в душах их радости.

      Одеваемся все лучше прежнего.

      Одежду же носим лохмотьями.

      И любим себя больше, нежного,

      Не родных своих и не Родину.

      Стали праздники нам доступнее.

      И даётся всё больше нам выбора.

      Мелькаем, как в спурте, сту́пнями,

      Этикеткою жизнь, ярким стикером.

      Не любим, как должно, ближнего.

      Состраданье исчезло с участием.

      На себя нацепляли все лишнего,

      Бродим сытые, бродим несчастные.

      Вальс памяти

      Из серого камня гранитная глыба всё ближе,

      Но слов не прочесть, слеза застилает глаза.

      Погон капитана, берет, ты коротко стрижен,

      И глупая мысль в голове: «Плакать нельзя».

      Мне поклониться тебе, сказать, что ты с нами,

      А ритм офицерского вальса всё долбит висок.

      Живым остаётся одно – только вечная память,

      И