На грани времен. Ирина Юльевна Енц

посматривая по сторонам, будто опасаясь, что за старым столом, или за облупившимся книжным шкафом с книгами и папками с документами кто-то может прятаться, сделал два робких шажка внутрь, и, распахнув свою доху, что-то извлек из-под нее и с глухим стуком положил на стол участковому.

      – Вот… – Торжественно проговорил он. – Погляди, что я нашел…

      В первый момент увидев перед собой кусок дерева, или, точнее, кусок толстой ветки, Глеб уставился на Ёшку с немым вопросом в глазах. Мужичок, несколько раздосадованный такой невнимательностью участкового, ткнул заскорузлым пальцем в ветку в то место, где были видны странные прорези, словно кто-то очень неумелой рукой пытался сделать гигантскую дудочку. И проговорил, не скрывая раздражения:

      – Да, вот же! Нешто не видишь совсем?! – И, дождавшись, когда участковый, наконец увидит то, что ему показывали, задумчиво спросил: – Что это, как думаешь?

      Глеб внимательно, с несколько озадаченным видом, рассматривал ветку. На ней были видны вмятины, будто кто-то очень большой, старался перегрызть толстое прочное дерево. Причем, это не были острые клыки хищника. Скорее, это напоминало следы передних резцов человеческих зубов, только очень, ну просто, очень большого размера. Человек, имеющий такие зубы должен был быть никак не меньше четырех метров в высоту. Не сдержав удивления, он слегка присвистнул, и, в свою очередь спросил:

      – Что это такое?

      Ёшка поскреб затылок пятерней, и обиженно пробурчал:

      – Я думал, ты мне ответишь…

      Глеб пожал плечами.

      – Я тебе что, ученый-зоолог или антрополог, чтобы по зубам определить вид существа? Ты почему к егерю-то не пошел? Лес – это его епархия. А мое – люди.

      Ёшка опять поскреб затылок, тяжело вздохнул, глянул на Глеба с некоторой укоризной. Мол, как же так, я ждал, ждал, а ты… эх, ты… А еще участковый…

      – Дык, Василич… Я это… Рази ж егерь-то поймет… – Сердито засопел он. – Он же на меня злой, как черт, после того раза, как у них вертолет-то не взлетел. Хотя я в прошлый раз-то был и вовсе не при чем. А егерь на меня напраслину возводит… – С нарочитой, явно неумелой наигранностью забормотал он.

      Глеб усмехнулся.

      – Что правда – то правда. Вы с ним, как кошка с собакой. И чего мир не берет? Ведь в одной деревне живете…

      Ёшка сердито набычился.

      – Энто ты верно сказываешь… Что в одной деревне. Только одна яблоня родит разные яблоки, одни людям на радость, а другие сразу родятся с гнилинкой в самой сердцевине так, что и в рот не возьмешь. Хотя, снаружи куда как румяные, да красивые… до поры, до времени. – Он нахмурился еще больше. – Сам знаешь, лес наш кормилец и защита наша. А кормильца и защитника за тридцать серебряников продавать грех, он этого не прощает. Егерь – человек пришлый, с душой непонятной, я к нему, с голоду помирать буду – в дверь не постучу. А ты свой, корня правильного. Скажи лучше, поможешь загадку разгадать, али нет?

      Глеб только руками развел.

      – Помочь то хочу, только, пока не знаю как. И потом,