Жестокеры. Алиса Рува

И ей – одной из немногих – удалось вырваться из болота провинциальной пошлости. О, как я ее полюбила именно за то, что ей это удалось!

      Я обожала Бунтарку! Настоящая красотка! Дерзкая и смелая. Она и стала моей первой моделью, когда я снова начала рисовать. Со времен того школьного автопортрета я надолго забросила это занятие и вот теперь снова вернулась к нему. Стены моей комнаты были увешаны карандашными портретами Бунтарки, десятками ее портретов, черно-белых и цветных. Они так раздражали мать, которая (что неудивительно) терпеть не могла Бунтарку. Я же восхищалась ей! Вот на этом рисунке моя певица закидывает беловолосую голову назад. Она изображена в профиль, в ярко-синем свете софитов. И какая красивая у нее линия шеи! А здесь она, со слезами на глазах, поет песню-исповедь о неудавшейся любви – и кажется, мне удалось передать карандашами ее чувства! На другом портрете Бунтарка уже в царских драгоценностях, златовласая, с длинными локонами на прямой пробор, строгая, похожая на средневековую принцессу. Один и тот же человек, одно и то же лицо – и все же такое разное! И как карандаш может удивительно передать что угодно, если ты научишься с ним обращаться: нежность человеческой кожи, шероховатость бархата, многоцветные искорки в волосах, блеск и глубину прекрасных глаз.

      На примере Бунтарки я открыла для себя красоту человеческого лица, которое так интересно рисовать. И я открыла для себя Человека – такого, каким я восхищаюсь. Красивый Талантливый Человек на всю жизнь стал моим вдохновением, моей любовью, моей радостью, моим ориентиром. Прекрасный человек. Добрый, умный и свободный. Который не мучает людей и животных. Который никому не завидует и не причиняет зла. Вместо этого он поет и танцует, пишет стихи и музыку, дружит и любит. Я хотела, чтобы вокруг меня было как можно больше таких людей. Я сама захотела стать таким человеком.

      Но мать по-другому видела мое «светлое» будущее. Она всегда учила не выделяться, не поднимать головы, быть наравне со всеми. Помню, когда я, гордая, принесла в кулачке ту самую премию, которую получила в школе за свой победивший в конкурсе портрет, мать равнодушно посмотрела на меня и продолжила гладить белье. Не поднимая глаз от доски, она произнесла:

      – А вот Муся, дочь тети Светы, так ровно умеет шить на машинке. Загляденье! И полезное умение в хозяйстве: такие шторы в дом пошила. Сама!

      Я молчала, не понимая, причем здесь Муся, и машинка, и шторы. Мать продолжала:

      – Бесполезное умение. Зря тратишь время. Учиться стоит только практическим, полезным в жизни вещам.

      Я молчала. Мне совсем не хотелось учиться тем смертельно скучным «полезным вещам», которые мать одобряла. Мне нравилось придумывать и рисовать. Мать разглаживала складку на простыне, яростно давя на нее утюгом. Внезапно она взорвалась:

      – Зачем они это делают? Я не понимаю!

      Она возмущенно поставила утюг на металлическую подставку. Я вздрогнула от громкого стука.

      – Что делают?

      – Рисунки эти ваши вывешивают! Деньги