Снег для продажи на юге. Вадим Фадин

только вы не станете целоваться на лестнице», – шепнул Прохоров, но эта пара целоваться не собиралась: их отношения давно сложились иным образом).

* * *

      Своих спутников он узнал в аэропорте издалека, так эта группа бросалась в глаза своей одеждой – унтами, сапогами, лётными тёплыми куртками и даже ватными солдатскими бушлатами, но только не туфлями и пальто, какие как раз и были на Аратове; даже Ярош, такой же новичок, как и он сам, явился в яловичных сапогах. Посторонние поглядывали в их сторону с интересом, гадая, что это за народ – не охотники, не военные…

      – Всех задерживаешь, старый, – сказал Аратову Виктор. – Одного тебя ждём.

      – Что, уже? – непонимающе уставился на часы Аратов. – Я думал, загодя приеду, вот – полчаса в запасе.

      – В другой раз приезжай, всё-таки, за час-другой, – посоветовал Ярош. – Усердие незамеченным не останется: вспотел – покажись начальству.

      – Сам-то когда приехал? – огрызнулся Аратов, раздражаясь шуткой товарища.

      «Бездна остроумия, – подумал он. – Тяжко мне там будет без Андрея».

      – Я! Мы все – на своём автобусе, от проходной. Шофёр спешил, ему ведь ещё назад пилить, а времени – полночь.

      – Так мы летим или нет?

      – Нет, конечно, – захохотал Ярош. – Рейс задерживается, так что брось чемодан в общую кучу, да пошли побродим, а ещё лучше – присмотрим пару кресел да соснём.

      – Самолёт не прозеваем?

      – Парни позовут.

      Кресла, собранные в центре зала, все были заняты; та же картина открылась и на втором этаже, но Ярош брёл дальше и дальше, пока не остановился у дверей ресторана, на которые швейцар как раз вешал табличку «Перерыв».

      – Вот уж как начнёт везти, так не остановится, – вздохнул Виктор. – Что делать, спустимся в буфет. Мы люди не гордые: нет хлеба – давай пироги.

      И они встали в очередь к кофеварке.

      – Для начала – по шампанскому? – предложил Ярош, оглядывая небогатый прилавок.

      – Зачем?

      Такой вопрос мог озадачить кого угодно: в подобной обстановке его не задавали.

      – Ты даёшь! Как это зачем? Последняя возможность.

      – Шампанское – на ходу? Не грех ли? А впрочем – возьмём.

      – Вот это – по-нашему. А то я решил было, что с тобой каши не сваришь.

      – Из тебя тоже кашевар… А кстати, я на тебя в обиде: что ж ты не поддержал мой самоотвод на собрании? – вдруг вспомнил Игорь.

      – Честно говоря, думал, что ты сопротивляешься для приличия.

      – Серьёзное дело, а они устроили балаган. Лишь бы кого-нибудь выбрать.

      – Благодари своего Сан Димыча.

      Речь шла о перевыборах комсомольского бюро, проходивших накануне отъезда. Аратов тогда подивился многочисленности собрания, представив, сколько же всего народу занято в отделе, если одна лишь молодёжь – и та с трудом уместилась в просторном зале; ему невдомёк было, что это и есть почти весь состав службы испытаний. Слушая выступления вполуха, Игорь оживился лишь при появлении на трибуне Гапонова. Тот, выходивший из организации по возрасту, произнёс нечто