Избранные комментарии к русским переводам «Одиссеи» Гомера. Александр Аркадьевич Сальников

в древнегреческом тексте:

      Одиссея (7:105-107)

      105 αἱ δ' ἱστοὺς ὑφόωσι καὶ ἠλάκατα στρωφω̃σιν

      ἥμεναι, οἱά τε φύλλα μακεδνη̃ς αἰγείροιο:

      καιρουσσέων δ' ὀθονέων ἀπολείβεται ὑγρὸν ἔλαιον.

      Жуковский перевёл это место следующим образом:

      Жуковский:

      [105] Нити сучили другие и ткали, сидя за станками

      Рядом, подобные листьям трепещущим тополя; ткани ж

      Были так плотны, что в них не впивалось и тонкое масло.

      В переводе Жуковского мы видим, что с листьями тополя сравниваются ткачихи, которые сидят рядом так плотно, как листья. Но в греческом тексте мы не находим слов о том, что женщины именно сидят за ткацкими станками. Однако тут мы (как и в прочих комментариях) должны напомнить, что Жуковский переводил «Одиссею» не с греческого языка, а с немецкого подстрочника, и его оплошности вполне можно списать на подстрочник. Поэтому здесь мы только отметим то, что вызывает вопросы:

      1. В 105-м стихе оригинала сначала говорится о том, что женщины ткут ткани (ἱστοὺς ὑφόωσι), и только потом говорится о шерстяных нитях, о пряже (ἠλάκατα στρωφω̃σιν). У Жуковского наоборот. Почему это важно, увидим ниже.

      2. В оригинале не говорится, что женщины сидят. И это тоже важно.

      3. В 106 стихе оригинала не упоминается о «трепещущих» листьях, а говорится о листве высокоствольного тополя (φύλλα μακεδνη̃ς αἰγείροιο).

      Итак, запомним эти три вопроса и перейдём к переводу Вересаева, потому что Вересаев переводит это место несколько иначе:

      Вересаев:

      105 Пряжу пряли другие и ткани прекрасные ткали,

      Тесно одна близ другой, как высокого тополя листья.

      С плотно сработанной ткани струилося жидкое масло.

      3. Здесь начнём с третьего вопроса, который Вересаев решает правильно и переводит: «высокого тополя листья», а не «трепещущие» листья.

      2. Второй вопрос Вересаев тоже решает правильно и не употребляет слово «сидят», так как его в тексте просто нет.

      1. А вот первый вопрос Вересаев решает так же, как и Жуковский: сначала у него идёт пряжа, а потом ткани. Хотя, как мы знаем, в оригинале наоборот.

      Почему же он вслед за Жуковским переставляет местами пряжу и ткань?

      Скорее всего, обоим переводчикам так подсказала логика изготовления тканей. Ведь сначала прядут пряжу, и только потому ткут ткань. К тому же в 107-м стихе говорится именно о ткани, настолько плотной, что с неё стекает масло, не впитываясь. Видимо, поэтому оба переводчика и решили сказать сначала о пряже, а потом о тканях, которые ткут ткачихи.

      Но почему же у Гомера сказано сначала о тканях, а потом о пряже? На этот вопрос мы ответим ниже, а здесь отметим, что из перевода Вересаева мы не можем с точностью определить, кого именно он сравнивает с листьями тополя: то ли ткани, то ли ткачих. Но логика нам подсказывает, что у Вересаева, как и у Жуковского, речь идёт о ткачихах, ведь нет никакого смысла располагать ткани «тесно одна близ другой», да это и невозможно, так как каждый станок всё равно располагается отдельно, их не соединить так, чтобы тканям было тесно, как листве. Следовательно, и у Вересаева речь идёт о ткачихах.

      Но могут ли ткачихи со своими станками размещаться «тесно одна близ другой»? Логика повествования позволяет нам усомниться в этом, потому что выше указанных стихов в поэме мы видим, как Гомер рассказывает про обширный и прекрасный царский дворец. Это самое большое строение в стране феакийцев. На обширность дворца в поэме указывается неоднократно. И что же получается? В самом большом доме, в царском дворце ткачихи вынуждены работать в тесноте: «рядом, подобные листьям трепещущим тополя» (Ж.), «тесно одна близ другой» (В.)? Чуть ли не на головах друг у друга сидеть! Неужели у царя не нашлось просторного помещения для работы ткачих?

      Но даже если бы царь был настолько прижимист, что хотел бы посадить ткачих друг на дружку (как листву на тополе), то у него всё равно ничего бы не вышло, потому что подобная теснота невозможна в принципе! Ведь каждый ткацкий станок при необходимости нужно обходить вокруг, чтобы настроить его, наладить, поправить нить. В «Илиаде» и «Одиссее» мы неоднократно встречаем описание того, как работает ткачиха, «обходя ткацкий станок». Именно «обходя». То есть, само рабочее пространство не позволяет ткачихам находиться «тесно одна близ другой».

      Возможно, поняв это несоответствие переводов и самой ситуации, Шуйский переводит данное место иначе, чем Жуковский и Вересаев:

      Шуйский:

      105. Ткали разные ткани иль, сидя за пряжею шерсти,

      Словно листья качались на тополе стройном; их ткани

      Сотканы так, что течет, не впиваясь в них, жидкое масло.

      1. Как ни странно, первый вопрос Шуйский решает правильно. Он переводит сначала «ткани», а потом «пряжу». Однако, как мы увидим ниже, Шуйский перевёл это механически, не задумываясь над тем, почему Гомер упоминает сначала ткань, а потом пряжу, шерстяные