Фурия. Ямиль Сайед Мендес

потом повернулся ко мне.

      – Дедушка Ахмед дома? Он ведь научит тебя бегать так же, как научил Пабло. Он для тебя что угодно сделает.

      – Нет, его нет дома.

      Диего поколебался, потом сказал:

      – Тогда пошли на дорогу за спортивным центром. Там я тебя поучу. Только скажу твоей маме, где мы.

      Но я покачала головой.

      Уже тогда я знала: есть вещи, о которых мама и слышать не захочет.

      Мы шли под облетевшими миртами, которые росли вдоль улицы, и Диего рассказывал мне все новые и новые сказки про принцессу Камилу, которая сражалась в великой Троянской войне.

      Солнце рисовало на земле причудливые узоры. Пыль клубилась и мерцала в воздухе, а потом оседала у меня на пересохших губах.

      – Я возьму тебя за руку и побегу, – объяснил Диего. – А ты держись крепче и поднимай коленки повыше. Под ноги не смотри!

      Я прикусила губу и кивнула.

      – Готова?

      Я посмотрела вперед, туда, где до самого горизонта тянулась извилистая дорога. Мы сможем бежать хоть до края света.

      – Готова, – ответила я.

      Наши ноги отталкивались от твердой засохшей грязи и взметали тучи пыли. Диего держал мою ладонь потной рукой. Он прибавил скорость, и на секунду я запаниковала. Представила, как падаю, увлекая его за собой. Дернула его за руку, чтобы он сбавил темп.

      – Не сдавайся! – выкрикнул он на ходу, и я усилием воли заставила свои ноги шевелиться быстрее, чтобы угнаться за ним.

      Мы бежали и бежали, пока он наконец не выпустил мою руку.

      – Кто первым добежит до тех ив?

      Мы оба летели стрелой.

      До ив, которые росли на берегу реки Лудуэнья, я домчалась первой. Мы рухнули на мягкий благоухающий клевер, дыша зеленой свежестью. В небе над нами проплывали пухлые белые облачка. Рай – да и только.

      – Помнишь, я сказал, дедушка Ахмед сделает для тебя что угодно? – спросил Диего и оперся на локоть.

      – Ага. – Я почему-то снова держала его за руку – и когда успела взять? И видела свое отражение в его медово-карих глазах.

      – Вот и я тоже. Я сделаю для тебя что угодно, – сказал Диего и поцеловал меня в щеку.

      Тех клеверных лугов больше нет. Если бы маленькие мальчик и девочка, какими мы были, увидели нынешние соевые поля, а вокруг них проволочные изгороди, им бы не понравилось. Но что бы эти двое сказали о тех, в кого мы выросли?

      Я повернула домой. Пот струйками сбегал у меня по лицу, по спине, между грудями, втиснутыми в спортивное бюстье, точнее, в два, одно поверх другого, да еще и оба слишком тесные. Я перешла на другую сторону улицы, чтобы не столкнуться со иеговистами, которые подкарауливали прохожих со своими буклетами. Вот белокурых американских мормонов я не избегала, потому что они, неизменно улыбчивые, к девушкам на улице никогда не приставали – даже если я пыталась заговорить с ними ради практики английского. Вообще, уверена, что этих ребят регулярно меняли, но, как по