Пятое время года. Избранное. Ринат Валиуллин

не похожи на что попало.

      – А на кого я похож?

      – На человека.

      – Спасибо, – я от души рассмеялся.

      – На молодого человека, который пытается развеселить грустную девушку. Не смейтесь, лучше назовите имя, – снова расцвела улыбкой девушка.

      – Алекс.

      – Алиса.

      – Утешать не люблю, сочувствовать не умею.

      – Утешение тяжёлый труд.

      – А утешение несчастной молодой женщины попахивает съёмом. Когда человек подавлен любовью, очень легко пробраться в его сердце. Давайте просто выпьем кофе.

      – Давайте, только не сегодня. Мне ещё надо на танцы.

      – Вы танцуете?

      – Да, латино.

      – Сальса?

      – Ну и сальсу тоже. А вы чем занимаетесь?

      – Преподаю иностранные языки.

      – Нравится?

      – Вы мне нравитесь больше.

      – Перестаньте подкармливать меня комплиментами. Это мешает быть честной.

      – А зачем тебе быть со мной откровенной?

      – Затем, что я вас совсем не знаю. Лжи и без того хватает, – взгляд её снова опустился вниз.

      – И как тебе она?

      – Как вредная вкусная пища, перед которой невозможно устоять. Давайте лучше вернёмся к вам, в смысле поговорим о вас.

      – Давайте! Только скажите мне, мы на «вы» или уже на «ты».

      – Так вы хотели быть кем-то другим?

      – Да, я хотел заниматься наукой. Быть светилом.

      – Мне кажется, вы могли бы быть солнцем.

      – Был бы солнцем, но вставать в такую рань…

      – Я тоже не люблю рано вставать. А о чём мечтаете?

      – О чём может мечтать препод? О повышении зарплаты.

      – Зачем вам столько денег?

      – Чтобы сорить.

      – Мусора и так достаточно, – достала она из сумочки телефон и посмотрела на время.

      – А ваши мечты? – спросил я её уже у самого входа в метро. – Сбываются?

      – Сбыт не налажен. Вот мы и пришли. Приятно было познакомиться.

      – Так я вам позвоню насчёт кофе.

      – Да, конечно! Лучше в конце недели.

      Мы обменялись номерами, потом она улыбнулась очаровательно и исчезла.

      М

      – Что будем пить? – спросил я, уже покидав в корзинку ветчину, сыр и другую мелочь.

      – Может, Мартини возьмём?

      – Детка, мне кажется, на Мартини у нас не хватит, деньги забыл в других штанах.

      – Перестань называть меня деткой. А стащить слабо?

      – Никогда не пробовал.

      – Если не считать моего сердца, – Майя посмотрела на меня преданно.

      – Извини, купить его было бы для тебя оскорбительно, – взял я бутылку красного Мартини с полки. – А если нас сцапают? У тебя оружие есть? – сделал серьёзное лицо.

      – Только моё обаяние, – стала ещё серьёзнее Майя.

      – Чёрт, опять будут трупы, – я сунул бутылку за пазуху. – Ты безумная.

      – Безумие – это моя форма существования.

      Скоро мы подошли к кассе, едва сдерживаясь от смеха.

      – Чёрт, что мы делаем? – произнёс