Дембель. Андрэ Линден

Это пробудило в Эдварде давно забытые чувства собственной значимости и громадной ответственности перед собственной семьёй.

      Перед дверями префектуры Морган попросил сына не вмешиваться и позволить ему одному уладить все вопросы с префектом.

       После непродолжительной паузы, во время которой префект надменно взирал на гостей, а Рене беспокойно тряс ногой, отец твердо произнёс:

      – У нас всего одна просьба. Верните имущество Морганов. Я даю вам возможность сделать это добровольно.

      – Молодой человек, я разговариваю не с вами, прошу, не вмешивайтесь, – месье Дюран посмотрел на Эдварда так, как смотрит строгий педагог на расшалившегося ученика. Густые чёрные брови собрались у переносицы, глаза прищурились.

      – Ну что ж… Я вас предупреждал, – на губах Моргана появилась уже знакомая ухмылка.

      – Послушай меня, ты, разряженный павлин, в этом кабинете предупреждать, угрожать или пугать могу только я! – префект побагровел, глаза налились кровью, и он стал походить на рассвирепевшего боевого быка.

       В следующее мгновение префект поднялся во весь свой могучий рост и замер. Лицо заметно побледнело. Не сводя глаз с гостей, он вышел из-за стола и начал раздеваться.

       Каждую снятую вещь месье Дюран аккуратно вешал на спинку кресла. Хорошо сшитый пиджак, скрывающий недостатки фигуры, дорогой шёлковый галстук, затем белоснежная рубашка… После снятых брюк, обнаживших нижнее бельё, Рене не выдержал:

      – Что вы делаете?

      Тот не ответил: он снимал обувь и развешивал носки. Апогеем этого перформанса стало полное оголение чиновника. Бледно-розовые трусы покрыли горку одежды.

       Зрелище открылось мерзкое. У неподготовленного зрителя вид обнажённого тела, обезображенного чрезмерным чревоугодием, может вызвать тошноту. Некоторые рискуют получить душевную травму, запечатлев эту картину в памяти на долгие годы.

       Бенуа поспешно отвернулся, испытывая одновременно стыд за себя и за префекта. Моргана же не смутило происходящее, он продолжал смотреть, как префект подошёл к окну и попытался влезть на широкий подоконник. С третьей попытки ему это удалось, и месье Дюран победоносно вскинул руки, ухватившись за верхнюю часть рамы. Представив себя на обозрение прохожим бульвара Морлан в чём мать родила, чиновник слез с окна, подошёл к рабочему столу и ойкнул. Взгляд его сделался испуганным, на лице отобразилось замешательство. Префект в панике осмотрел кабинет, сидящих мужчин и голого себя, схватил одежду и, прикрыв срам, попытался спрятаться за столом. Выглядело это комично. Словно гиппопотам пытается скрыться за тоненькой пальмой.

       Пока месье Дюран с вытаращенными глазами в полуприседе пытался рукой попасть в рукав рубашки, Морган ледяным тоном произнёс:

      – В завтрашних газетах на первой полосе могла появиться статья с заголовком: «Префект Парижа покончил с собой, выпрыгнув с пятого этажа». Но сегодня акт суицида был нами предотвращён, и вы,