Беда. Амма Аччыгыйа

лисьего следа не замерзло, не превратилось в ледышку, – значит, лиса пробежала прошлой ночью.

      Дальше его путь лежал по таежному лесу. Тут должно быть в изобилии оленьего мха, брусники и черной смородины. Тогойкин разгреб ногами снег. И в самом деле много мерзлой брусники. Собрал горстку и поел.

      Вскоре он пересек лес и остановился у самого края котловины.

      Склоны этой котловины были прорезаны то здесь, то там распадками и оврагами, уходящими куда-то в глубь тайги и не похожими один на другой. Вон ту широкую балку на юго-востоке заполнила густая-густая толпа приземистых сосенок, напоминающих коренастеньких колхозных молодух, спешащих на полевые работы. Прямо перед глазами с востока к котловине примыкал лог, поросший красноватым тальником. На севере виднелась лощина, отмеченная посредине чередой лиственниц, узкая полоска которых изгибалась, словно грива у норовистого рысака. А на юго-западе сквозь туманную дымку и густые заросли ивняка проступали кочковатые берега крутого оврага.

      Если человек побывал когда-нибудь в этих местах, он наверняка не преминул окрестить и самую котловину и каждую из примыкающих к ней падей, одну назвав Еловой, другую Каменной, третью Лисичкиной или как-нибудь еще в этом роде.

      Открывающиеся отсюда склоны радовали глаз разнообразием растительности. На обрывистых взгорках, мысом нависших над долиной, гордо возвышались могучие лиственницы, под ними полосами ярусов расположились осины и березы, потом заросли тальника и боярышника, а еще ниже ивняк и кудрявый багульник перемежались стайками нежных березок, словно удивившихся чему-то и замерзших на бегу.

      На дне ложбины глаз угадывал скрытые под снежным покровом озера и водоемы, обрамленные бахромой кустов.

      Да, видно, здесь давно, а может, и никогда не ступала нога человека. Иначе остались бы хоть какие-нибудь следы. Безлюдный край, чутко прислушивающийся и настороженно застывший в ожидании, – придет человек и увидит, как красиво вокруг. Даже сейчас красиво, а как должно быть здесь летом! И вся эта красота пропадает впустую. Некому ею любоваться.

      Время, наверно, уже приближалось к полудню. Тогойкин прикинул в уме пройденное расстояние, и получилось не больно-то много – километров пять, от силы шесть. В час по полтора километра! Ну и темпы! Эх, были бы лыжи!..

      Тогойкин снова хотел отбросить эту несбыточную, а потому и никчемную мечту, но не так-то легко было от нее отвязаться.

      Он проголодался, устал. Надо возвращаться, хотя и стыдно будет объявить людям, что за целый день он прошел всего пять километров.

      И все-таки надо идти!

      Тогойкин уже не надеялся увидеть здесь следы людей, услышать голос человека, скрип полозьев, топот копыт. Нет, на это он не надеялся. Но тем не менее он решил пройти еще немного вперед и вернуться к своим с другой стороны.

      По верху ложбины снег не такой глубокий, всего до половины голенища. Зато под крутыми склонами и на опушках леса наметены большие сугробы. Самая грива, постоянно обдуваемая ветром, покрывается