Райские песни. Дорога. Елена Крюкова

поруха, а вперёд не смотри.

      Нет, гляди! Близоруко-бессонные зенки

           до дна распахни, насквозь!

      Все родные снимки со стенки —

           дыбом, наотмашь, вкось.

      А все люди, зри, баба, все строем,

           тяжек огненный мощный ход.

      А все люди опять герои – ибо: Время, вперёд!

      А назад хода нету! Дышу глубоко, тяжело.

      За решёткой – в окне – комета,

           ея будущим пышет жерло.

      Я грешила, как все. Блудила. Я бродила, как все,

      Посреди золотых и немилых,

           по нейтральной ползла полосе.

      Пощадите мя, вы, герои!

           Каждый нынче из вас – иерей.

      Снег клубится пчелиным роем

           у разверстых в судьбу дверей.

      Там, в полях, валитесь навзничь, ничком,

           обливаясь не кровью, нет,

      А Причастной сластью, во веки веков,

           обливает вас звёздный свет!

      Всякое дыхание да хвалит Господа…

           а моё – ловит вдох: не покинь…

      И последний выдох… как все просто…

      Вот война. И любовь. Аминь.

      Ах, мой дух, смущённый, бегущий,

           нога за ногу, всё вперёд,

      Погоди, любимый, грядущий!

           Погоди, незнамый народ!

      Сизый лёд-голубь на улке!.. а огнь с Востока —

           жаль, не лучина – дешёвой лампёшки свеча…

      Протопоп, не суди мя строго, как ладонь горяча…

      Ах ты Господи, я ж не священник…

      Бабам в алтарь нельзя…

      Я всего лишь мотаюсь, еловый веник,

           по доскам скользя…

      Ах, Причастный сосуд,

           и пальцы так дрожат – языки свечей…

      Неужель в древняной ладье унесут

      туда, где любовь горячей?..

      Неужели в полёте кану? И мя не сыскать?

      А за стенкою спьяну бормочет

           то ль кат, то ли тать.

      Вон в шкафишке дотла забыта

           бутыль дорогого вина…

      Наливаю в потир… над бытием, над бытом

           встану молча. Одна.

      Как же всласть пьют мужики, счастливчики, поминая

           или празднуя, им всё равно?

      Я сладкое Время глотаю. Я вижу потира дно.

      Это медное дно. Слишком рядом. Отсвет лунный. Зелёный лёд.

      Ночь, живая – моя награда. Ночь, огромная,

           что тебе год.

      Ночь, седое рваньё, преданье.

      Ночь, век иной, младенцем – во мне.

      Ночь, как тысячу лет бормотанье —

           за прялкой, на дыбе, в огне.

      Ночь великая! А я снова кроха.

      По складам Четьминеи читаю.

      Хлеб я, печиво. Мя не видать.

      Я сама себе Сад насаждаю.

      Я сама себе Рай, благодать.

      Время, брысь ты! Ад, рассыпься в зерно!

      В заре огнеглазой сгинь!

      Я на свете живу так давно —

           не страшны ни война, ни Мiръ,

           ни Звезда Полынь.

      Только Мiръ необъятный страшен, да, по ночам.

      Зиккураты зрю звёздных башен.

           Соль течёт по щекам,