Кто стрелял в президента. Елена Колядина

А шоферня бананы не ест, чего добро переводить?

      – Молоко везете?

      – Его.

      – Далеко?

      – В Москву.

      – В Москву? – обрадовалась Люба. – И я в Москву.

      Люба отпила горячего, с грязноватой пеной, кофе, блаженно откинулась на спинку коляски и оглядела молоковоз, стоящий у обочины заасфальтированной площадки, возле ржавых мусорных контейнеров.

      – Завтра уже молоко наше москвичи пить будут, да?

      – Не-е, – замотал головой водитель. – Его высушат в порошок. Потом порошок водой разведут. И тогда уже молоко продавать будут.

      – А зачем так? – удивилась Люба.

      – Как объяснить? – пожал плечами водитель. – Чтоб не скисало дольше. Ты вот – кто, чем занимаешься?

      – Певица, – порозовев, сказала Люба. – Начинающая.

      – Вот зачем певицы песни сперва записывают, а потом уж поют под фанеру?

      – Не все же так делают, – сказала Люба, но вспомнила, что в рюкзаке у нее тоже лежит диск. – Чтоб не скисала песня дольше, – засмеялась она. – Как увидите афиши «Любовь Зефирова в новой шоу-программе «Колеса фортуны» – это я. Приходите на концерт.

      – Обязательно! Я с живой певицей первый раз встречаюсь. Давай, еще кофе принесу. Не, денег не возьму. Жаль, ехать нужно – молоко перетрясешь по жаре, так сортность снизят. А ты в Москву-то на чем едешь? Где твой автобус? Или лимузин у тебя?

      «Джип!» – охнула коляска.

      – Джип, – растерянно сказала Люба, глядя на трассу.

      С шоссе, по направлению к Любиному столику, съезжал темно-вишневый внедорожник.

      «Здорово, дальнобойщица!» – жизнерадостно гаркнул джип коляске.

      Коляска возмущенно запыхтела.

      «На трассе, что ли, трудишься?» – подмигнул джип.

      «Любушка, если этот мерзавец сейчас не замолчит, я не знаю… я не знаю, что с ним сделаю!»

      Люба укоризненно посмотрела на джип.

      «Ладно, девчонки, шучу».

      – Привет, – сказал Николай в окно. – Ты чего здесь? Опять парашют не раскрылся?

      – Привет, – произнесла Люба охрипшим голосом.

      Сердце ее так заколотилось, что коляска принялась бормотать про виброболезнь, от которой она, коляска, несомненно, получит большой урон здоровью, а то и вовсе полную нетрудоспособность.

      Люба поставила локоть на рюкзак, закусила палец и сияющими глазами принялась поглощать картину выхода Николая из джипа. Николай прибавил громкости магнитоле, одновременно оглядев окрестности в зеркало заднего вида, и неторопливо, как врач «Скорой», вышел из машины.

      – Как дела? Чего нового в авиации? – спросил он, садясь за Любин столик.

      – Хорошо дела, – призналась Люба. – Жизнь вот новую начала.

      – Курить, что ли, бросила? – рассеянно поинтересовался Николай.

      – Нет, – засмеялась Люба. – А хотите кофе? Три в одном?

      – Да я такую парашу не пью.

      – А банан? Хотите?

      – Ну, давай.

      – Вы только