Хроника гениального сыщика. Артур Кангин

себя крестным знамением, встал на четвереньки и стремительно пополз к Храму Христа.

6.

      – Ну, Петя, что вы на все это скажите? – вопросил меня Рябов.

      – Всякая дорога ведет к Храму.

      – Завтра люди придут в мавзолей. Что они там увидят? Пустоту! Вакуум…

      – Свято место пусто не бывает…

      Рябов помрачнел.

      – Кумир кумиру рознь, – буркнул он, ударив носком ботинка ржавую банку из-под килек. – Далеко не каждый выходец с того света озабочен экологической судьбой нашей планеты. Многим мертвецам на нас наплевать.

      – Ребятушки, верните меня в мавзолей! – чуть не вприпрыг бежал к нам из храма Ленин. Лицо его просветлело. Борода пушилась, будто у канонизированного святого.

      Я чудом сдержался, чтобы на него не перекреститься.

      Глава 12

      ЧП на скотобойне

1.

      Москву, СПб и Екатеринбург потряс ряд исчезновений знаменитых и, следовательно, весьма дорогих специалистов пиара, знатоков чистых, а также грязных политтехнологий.

      Всё было бы хорошо, ничего нового… Однако, когда бесследно исчез самый матёрый политтехнолог нашего времени Василий Суворов, об этом правозащитники зашептались даже в Кремле.

      – Петя, – гортанно произнес сыщик Рябов, – если так и пойдет, то следующие всенародные выборы начисто будут лишены рекламы.

      – Может это и к лучшему… – я, акушер второго разряда, Петр Кусков харкнул в окно.

      Там, на мрачной кирпичной стене, болтались вылинявшие обрывки политических плакатов. Всё что осталось от недавно еще вулканически бушующих выборов.

      Рябов вплотную подошел ко мне, стиснув мое предплечье, резко спросил:

      – Петя, вы давали клятву Гиппократа?

      – Ну, допустим…

      – Так пропали же люди!

      – Пиарщики-то?!

      – Все равно люди. Всех жалко!

      Слова сыщика показались мне не лишенными смысла.

      Тут в нашу комнату, насквозь разбив оконное стекло, влетел камень. Он был завернут в бумагу.

      Я развернул манускрипт.

      «Встретимся в полночь на скотобойне Черкизовского мясоперерабатывающего комбината», – хорошо поставленным голосом прочел я записку.

      – А подпись? – сверкнул стальными зрачками Рябов.

      – Позвольте? Что за чушь?! Подпись – «Кукла Барби».

      Инспектор выхватил у меня цидулку, тут же сунул ее в нагрудный карман защитного френча.

      – Петя, мы выступаем! Нельзя потерять и минуты.

      – Инспектор… На сегодня у меня другие планы. Я хотел принять ванну. Подстричь усики. К тому же я тяжело переношу вид разделанных мясных туш.

      Не дослушав меня, Рябов перещелкнул затвор именного браунинга, выскочил в дверь.

2.

      На скотобойне мне не понравилось.

      Огромные котлы с чем-то зловонным булькали.

      Повсюду на железных крюках висели синеватые туши.

      Я взглянул на фосфоресцирующие часы «Победа».

      – Рябов, – сказал я мягко и убедительно. – Время уже недетское.