Гори. Анастасия Мандрова

так умело всех поставила на место. Забылось уже, каково это, переходить в другую школу, да?

      Я была вынуждена согласиться. Тогда я была несколько другой, привыкшей к частой перемене мест, готовой защитить себя и своих родных. Но тогда мне было это важно, а сейчас уже нет.

      – Но ты знаешь, большинство ребят лучше, чем в нашем с тобой классе. – Я поставила чашку на стол и взъерошила свои волосы.

      – О, хочешь сказать, что твои испорченные москвичи лучше нашей питерской интеллигенции?

      – Не совсем, – протянула я и виновато улыбнулась.

      Я уже давно поняла, что в любом классе есть хорошие и плохие ребята. Не бывает исключений. И, к сожалению, с плохими мне не везло. Пару дней назад Мишель вместе со своей стаей таких же стервозных подруг зажала меня в женском туалете. Я как раз мыла руки, когда они ворвались в туалет, и выгнали всех остальных из помещения.

      – Ты! – тут же зашипела Мишель и больно ткнула меня в плечо длинным ногтем. – Еще раз подойдешь к Ване, и я тебе все волосы повыдираю.

      Я оценила ее воинственный вид, решив про себя, что она действительно может это сделать. Ее подруги выглядели одинаково устрашающе и, казалось, уже были готовы исполнить угрозу прямо сейчас.

      – Я не подходила к Ване, – сказала правду я.

      Никто ни к кому не подходил. И это было очень печально.

      – Ты сидела с ним на английском. Мне все рассказали!

      – Нас так посадила Людмила Сергеевна, – продолжала гнуть свою линию я, ощупывая пути спасения из этой безвыходной ситуации. Даже если я и смогла бы хоть как-то противостоять физически, против троих у меня не было шансов.

      – Мне плевать, кто вас посадил. Держись подальше от него. Если он и будет с кем-то встречаться, то только со мной. Тебе ясно?

      – Да, – нервно сглотнула я и посмотрела в горящие гневом глаза Мишель.

      В какой-то момент я ее даже зауважала. Смогла бы я вот с таким упорством защищать того, кто мне нравился? Я сама знала ответ. Нет. Я – трусиха. Ничего не могу сделать в этой ситуации. А ведь Ваня мне нравится.

      – Что ты так на меня смотришь? – злорадно спросила Мишель и обозвала не слишком красивым словом.

      – Ничего, – поспешно ответила я и заморгала.

      Перед глазами поплыли моменты моего прошлого, когда я, будучи дерзкой и решительной, давала отпор любому, кто плохо отзовется обо мне или моей сестре, а таких моментов хватало. Что мне мешало сейчас вцепиться в эти черные блестящие волосы? Что мешало отстаивать свою точку зрения?

      Мишель пощелкала перед моим лицом пальцами. Я вышла из оцепенения и вопросительно глянула на нее.

      – Что в этой дуре нашел Ваня? Девочки, я правда не понимаю!

      Ее свора дружно поддержала мое очередное унижение громким гоготом. Со мной обращались, как с ничтожеством, и что хуже всего, я не оспаривала этот факт. Я просто наблюдала, как стервозная тройка с громким смехом выходила из туалета. Мишель напоследок показала мне неприличный жест. Я прислонилась спиной к холодной стене и закрыла глаза. Плакать не хотелось, но и для улыбок повода тоже