Война Маллиган. Дария Булатова

зубы. Неужели здесь еще кто-то умел говорить по-человечески. В любом случае, кто бы он ни был, разговаривать с ним она не собиралась.

      Через какое-то время Гюрза вновь услышала приближающиеся шаги надзирателей, возвращавшихся обратно.

      – Твоя очередь!

      – Да какого черта я должен это делать?

      – Потому что сегодня твой черед кормить бешеную тварь!

      – Что у вас тут? – к двум голосам присоединился третий, зычный. Мэлоки пожаловал. Оповестил о себе тяжелой поступью. – Пожрать всем раздали?

      – Да, кроме «восьмой».

      – И чего ждем?

      – Ну, – замялся один из надзирателей, – сам понимаешь.

      – Ты чего выставился! – Мэлоки двинул кулаком по прутьям решетки, заставив отскочить глазевшего на него заключенного.

      Гюрза поняла, что все трое направляются к «восьмой» клетке, той самой, что находилась возле нее.

      Надзиратели остановились в метре от решетки.

      Мэлоки рыкнул:

      – Ему велено давать жрать! Так что не отлынивайте мне тут. Бери тарелку, клади похлебку и швыряй вон туда, – он ткнул толстым пальцем в темноту, начинавшуюся практически сразу за порогом решетки. – Живее, давай.

      По надзирателю, совсем еще молодому парню, было видно, что ему охренеть как не хочется этого делать, но в спину ему свирепо дышал Мэлоки, которого, по всей видимости, он боялся не меньше заключенного, сидевшего в этой клетке.

      Второй надзиратель стоял в стороне и молчал. Даже унизительных и скабрезных шуточек не отпускал.

      Парень наполнил тарелку похлебкой, уже изрядно остывшей, и, осторожно приблизившись к клетке, бросил ее туда, тут же резко отдернув руку, как будто боялся обжечься.

      – Ну, вот видишь, – усмехнулся громила, – ничего страшного. В следующий раз сделаешь все сам, без…

      Неожиданно лицо Мэлоки изменилось. В темноте за решеткой почудилось какое-то движение. Поскольку парень отвернулся от клетки и видеть этого не мог, он не успел среагировать, хотел что-то сказать, но заметил взгляд Мэлоки. Гюрза тоже уловила. Что-то мелькнуло. Очень быстро. Не оборачиваясь, парень инстинктивно дернулся прочь от прутьев, но не успел. Возникшая из темноты ручища схватила его за горло и, резко потянув назад, впечатала в прутья клетки. Кованые пальцы впились в его глотку, сжали так, как тиски сжимают тушку животного, и начали душить.

      – А ну пусти, мразь! – рявкнул Мэлоки.

      Но рука продолжала прижимать парня к решетке, и Гюрза заметила проступившие из темноты очертания губ и четкого, резко очерченного профиля. Губы приблизились к уху парня и прошептали:

      – Ты расплескал его, мелкий говнюк… ты расплескал мой ужин…

      Заключенные начали гудеть в предвкушении веселья.

      – Я сказал, отпусти! – Мэлоки выхватил пистолет, но не выстрелил, а со всей дури врезал по решетке прикладом. Пальцы не разжались. Тогда громила наставил ствол на заключенного, вернее на темноту, за которой тот скрывался. – Отпусти, или, клянусь, вышибу тебе мозги, Меченый!

      Парень стал заваливаться, глаза его закатились, было