Адам и Ева против химер. Евгения Райнеш

сказала Ева. – Тысяча исправленных флайеров.

      В офисе воцарилась мёртвая тишина. Весь маркетинговый отдел, который тоже никак не ожидал такой непочтительности от Евы, поднял головы от исправляемых листовок. В воздухе витало изумление. «Довели» – послышался чей-то шёпот. У Евы перехватило дыхание, но овладевший ей бес неповиновения не дал стушеваться.

      – Вот что я вам скажу… – она резко встала, кресло на колёсиках от толчка покатилось в другой угол офиса.

      Краем глаза Ева уловила, что его задержал на ходу кто-то из работников.

      – Насколько я понимаю, это Людмила Сергеевна имеет продуктивную мотивацию?

      Тут же весь отдел, как заворожённый, разом повернулся в сторону Милочки, которая безрезультатно попыталась вжаться в кресло и стать совершенно незаметной.

      – И кого вместе меня вы наметили для стратегического и тактического планирования лонча нового продукта? – Евин вопрос так и повис в мёртвой тишине.

      – С помощью какого кандидата реклама корма для куриц победит смысл жизни? Ведь маркетинг – наш Бог, так, Константин Александрович? У меня для вас плохая новость: маркетинг по Котлеру больше не актуален, а мир развивается гораздо быстрее, чем движется креативная мысль всех сотрудников нашего агентства, вместе взятых. Конечно, мне все равно, что делать за деньги, которые вы платите. Только я не буду исправлять ваши листовки вручную. Из принципа.

      Ева, не выдержав собственного накала, пулей устремилась за дверь, оставив живописно застывшую группу коллег в полном недоумении.

      В вестибюле она прислонилась к стене, перевела дух, и неожиданно расхохоталась.

      – И чего это я вдруг Котлера вспомнила, не с утра он будь упомянут? – приговаривала, давясь смехом, Ева.

      В соседнем кафе в этот час было довольно немноголюдно. Без излишней помпы небольшая семья в тесном кругу, кажется, отмечала день рождения: на столе возвышался уже несколько разрушенный большой торт с покосившейся цифрой девять из жжёного сахара. На головах у мальчишки с кошачьим разрезом глаз и удивительно похожей на него девочки помладше топорщились смешные колпачки из блестящей фольги. Сестрёнка уплетала кусок торта с таким наслаждением, что не чувствовала сладкое белое облако воздушных усов над верхней губой.

      В углу немолодая женщина с головой погрузилась в планшет, очевидно, забыв о чашке кофе, которую давно принёс бармен.

      Вот и все посетители.

      Ева протиснулась за стойку и, виновато косясь на детский праздник, тихо заказала бокал коктейля с вермутом.

      Лёля ворвалась в кафе, как маленькое, но очень грозное цунами, швырнула сумку на стойку и сначала попыталась вынести мозг бармену.

      – У вас есть чай на травах? – как-то слишком уж раздражённо и раздражающе прорычала она, – Не заваренные пакетики в чайнике, а настоящие травы? Листья смородины и мяты подойдут.

      И только затем повернулась к Еве и обвинительным тоном произнесла:

      – Что с тобой, подруга? Сначала не