Последняя сказка цветочной невесты. Рошани Чокши

когда я приласкал её, – она была змеёй.

      Индиго схватила меня за плечи.

      – И что тогда?

      – Тогда Мелюзина оставила его и вернулась в море.

      – Бедная Мелюзина, – проговорила Индиго, чуть сдвинувшись, чтобы впустить меня. – Сразу видно, она его действительно любила.

      – Вот как?

      К тому моменту я был слишком отвлечён её пальцами в моих волосах, жаром её бёдер. И всё же я никогда не сумел забыть, что она сказала мне, когда приблизила губы к самому моему уху.

      – Она сохранила ему жизнь, а ведь могла поступить куда хуже.

      И сейчас голос Индиго достиг меня из воспоминаний. Её губы изогнулись в нежной усталой улыбке. Огни люстр бросали на её волосы рубиновые отблески.

      – Помнишь, как ты рассказал мне эту историю?

      Разве я мог забыть?

      – Может быть, снова расскажешь этой ночью? – предложила Индиго, и в тот же миг по лобби разнёсся голос:

      – Лазурь!

      Всякая мягкость покинула взгляд Индиго: это имя, Лазурь, заставило его покрыться льдом. Молодая темнокожая женщина помахала рукой и направилась к нам через лобби. У неё были большие тёмные глаза, а волосы колыхались золотым ореолом, как венец святой.

      – Лазурь! – повторила она.

      Это имя. Лазурь. «Л». Как буква, вырезанная на зубе, прицепленном к браслету из волос. Я смотрел, как это имя скалится, сворачивается вокруг моей жены.

      – Вы ошиблись, – сказала Индиго. – Мы вообще знакомы?

      – Мы вместе учились в старшей школе! Это же у вас, ребята, была та безумная выпускная вечеринка? – Женщина замолчала. Нахмурилась. – О, господи, прошу прощения. Вы – не Лазурь… Индиго?

      В том, как она произнесла это имя, сквозило отвращение. Губы женщины исказились, и я невольно задался вопросом, что за воспоминание она держала за зубами.

      Улыбка Индиго сделалась хрупкой.

      – Она самая.

      Моя супруга жестом обвела отель. Это был знак: «Вы – в моём царстве».

      Вторая женщина сумела рассмеяться.

      – Господи, столько лет прошло! Я навещаю свою семью, не видела их много лет. Как вы? Вы с Лазурью ещё общаетесь?

      – Нет, – ответила Индиго. – Уже много лет. Она покинула остров.

      За доли мгновения Индиго вернула себе льдистую царственную ауру, словно она была создана из самоцветов, и даже тень её была слишком драгоценной, чтобы наступить на неё.

      Вторая женщина почувствовала это, как запах.

      – Конечно, – сказала она так же прохладно. – Очень жаль. Кажется, вы обе всегда были так близки.

      – Жизнь редко когда идёт по плану, – ответила Индиго. – Надеюсь, вам понравится в отеле.

      – Спасибо, – проговорила женщина, коротко кивнула мне и развернулась.

      У меня начала болеть голова. Когда мы остались одни в номере, я даже не помнил, как мы сюда дошли. Во рту стоял привкус соли.

      Я не мог перестать думать о боли, отразившейся на лице Индиго. Все эти годы она несла в себе потаённую рану. Я знал, что эта рана есть, хотя жена запретила мне