Соль. Время любить. Марина Александрова

и я нет, так откуда эта хрень? – указала я взглядом на мясное творение Дворца. – С девчонкой всё нормально, кстати, – добавила я, беззаботно съедая то, что давали, здраво рассудив, что в моем случае хуже не будет.

      Дождавшись, пока двое из моих постояльцев, а именно оборотни, хорошенько поедят, потому как мне вовсе не хотелось, чтобы кто-то из них заработал несварение, я наконец-то решилась сделать то, что давно следовало, но всё было как-то не с руки. Глубоко вздохнула, обращаясь к собственному дару и возвращая сморщенной и сухой коже вокруг глаз былую упругость. Поправила голосовые связки. Я видела, что волки сейчас больше заняты своими тарелками, чем мной, потому никто из них не обратил внимания, когда я осторожно начала отстегивать часть ткани, что так надежно закрывала моё лицо.

      – Я понимаю, – всё ещё чуть сипло заговорила я, – что, наверное, не стоит так резко делать то, что я собираюсь. Но эта штука, – указала я пальцем на свой головной убор, при этом наклонившись так, что они до сих пор не могли видеть моих глаз, и пытаясь развязать потайные верёвочки на шее, – меня уже допекла. Так что если кто рухнет в обморок, начнет орать, заикаться, тыкать в меня столовыми приборами, я вас сразу предупреждаю – ничем хорошим для вас это не закончится. Особенно если решите в меня что-нибудь воткнуть, ясно?

      Сначала оборотни молчали, но первой не выдержала Лил.

      – Мы можем себе представить, как выглядит дед-человек, – несколько высокомерно заявила она.

      – И вообще, нам с самого начала было непонятно, зачем вы это носите? Стесняетесь своего возраста? Так мы представляем, как выглядят старикашки, – ухмыльнулся, вероятно, Джарред.

      – А, ну тогда ладно, – наконец-то развязав последние узелки на своей чудо-шапке, я с удовольствием стянула её с головы, позволяя тяжелым черным прядям рассыпаться по плечам, а себе – посмотреть на лица присутствующих. Хотя живу я довольно-таки давно, мне больше всего нравится наблюдать за реакциями живых на нечто, что не укладывается в их картину мира.

      Так, например, всегда ловкая и собранная Лил выронила ложку, и та со звоном упала на пол. Рот блондинки удивленно приоткрылся, и она просто замерла. Скукотища. Зато Джарред не подвел.

      Не знаю, что уж он там пытался сказать, но рот его просто открывался, оборотень издавал что-то похожее на «ма», потом закрывался, парень медленно моргал, точно собираясь с мыслями, и всё шло по новой. Забавно, но не так, как было с Трэем. Тот просто воткнул мне вилку в ногу… Но тут я сама виновата: что меня всё время за столом открываться людям?

      Первой не выдержала Лил.

      – Вы…вы…ты… – дала она петуха на этом самом «ты», и закрыла рот, тяжело вздохнула и уставилась куда-то в пол. Длилось это недолго. Обротница встрепенулась, точно её озарила гениальная мысль, и выпалила:

      – Девочка! – обличающе ткнула она в меня пальцем.

      – Ма, – поддакнул, по всей видимости, Джарред.

      – Нет, сто процентов нет, – покачала я головой, – и, нет, молодой человек, я не ваша мать.

      – Но…