Соль. Время любить. Марина Александрова

не волнуйся, – поспешила заверить я парня, – уроки прошлого учтены. Доведу до границы, дам денег и бодрящего оздоровительного пинка про запас.

      – Тебе не интересно, кто она? – всматриваясь в черты лица девушки, что сейчас лежала на постели, спросил Кит.

      – Нет. Меня не интересует удивительный внутренний мир людей, ибо ничего удивительного там по большей части нет.

      Кит легко улыбнулся и посмотрел на меня. Потом нервно затрясся и начал неприлично хихикать.

      – Что? – возмущенно спросила я.

      – Иногда, ты говоришь такую непонятную хрень, – посмеивался он.

      – А, тебя не огорчает, что по большей части именно ты не въезжаешь в то, что я говорю? – поинтересовалась я.

      Тем временем дверь в комнату, где находилась Тереза, приотворилась, и внутрь вошла молодая мать с младенцем на руках. Женщина выглядела странно. То ли настороженной и напряженной, то ли уставшей, что в принципе могло объясняться наличием грудного ребенка.

      – Ты что-то хотела? – спросила я.

      – Просто, – заговорила она, метнув немного нервный взгляд в сторону Терезы, – решила поинтересоваться – как она? – попыталась безмятежно улыбнуться бывшая рабыня.

      Её реакции остались незамеченными Китом, и мальчик принялся рассказывать то, что совсем скоро она поправится, в то время как я следила за тем, как реагирует на это женщина. Хотя я и не считала себя слишком умной в житейских делах, но кое-что я уяснила для себя. Люди не интересуются друг другом, но всем кажется, что каждый встречный о них думает. Женщина время от времени поглядывала в сторону Терезы, и в такие моменты что- то менялось в её взгляде. Так смотрят люди, которые видят угрозу в ком-то для себя.

      – Шла б лучше мальцу задницу помыла, – прокряхтела я, тяжело поднимаясь с колен и вставая между кроватью с больной и рабыней. – Если попахивает так, представь, каково ему в этом лежать, – буркнула я.

      – А? – непонимающе посмотрела она на меня.

      – Она очень плоха сейчас, – кивнула я в сторону больной, – этой ночью все и решится: либо примет мою силу, либо нет. Так что иди и не отвлекай меня, сегодня ещё поспать хочу, – буркнула я.

      Конечно же, это было неправдой, но было слишком много «но», которые заставляли меня чувствовать себя настороженно. Что-то было не так, и что именно так беспокоило меня – я пока сказать не могла. Мне не нравилось, как эта женщина смотрит на Терезу. Не нравилось, что она интересуется ею. Не кем-то ещё, а именно лежачей больной. Зачем ей это? Я достаточно видела в своей жизни, чтобы полагать, что это неспроста.

      Стоило беглой рабыне выйти за дверь, как я тут же столкнулась с непонимающим взглядом Кита.

      – Зачем ты ей сказала, что Тереза вот-вот умрет?

      – Потому, – прикусила я губу, думая о том, стоит ли делиться с ребёнком своими подозрениями. Для кого-то Кит был уже юношей, молодым мужчиной, но для меня… они все еще дети. – Я расскажу тебе завтра, а сейчас ступай спать.

      Кит не пошевелился, продолжая молча смотреть мне в глаза.

      – Я