.

на сестру, и черт знает какие слова готовы были сорваться с моих губ, но я сдержался.

      – Странно, что ты не упомянула о Бет.

      Ди приподняла бровь.

      – Бет слабая – слабее Кэти. Если бы она нас увидела, бросилась бы бежать, упала и погибла, забрав с собой Доусона. Мне кажется, ради Доусона лучше держать ее существование в секрете.

      – Ты будешь лгать Роланду?

      – А разве до сих пор мы ему не лгали? Конечно же, Доусон как можно глубже похоронил в себе этот секрет – точно, как ты, – вот и я буду. Они не знают о Бет, как еще совсем недавно не знали о Кэт.

      Мою грудь словно сдавило от невероятной тяжести, но когда Ди склонила голову, наблюдая за мной, я заставил себя избавиться от этого ощущения.

      – Если ты считаешь, что так лучше всего.

      – Да, я так считаю, – холодно ответила сестра.

      Больше говорить было не о чем, и я повернулся к двери.

      – Ты идешь к ней.

      Я остановился, но не обернулся.

      – И что?

      – Но почему? – спросила Ди.

      – Ты знаешь, что ожидает меня, если ее рана загноится и она умрет.

      Звенящий смех Ди напомнил мне о сосульках, падающих зимой с козырька над крыльцом нашего дома.

      – С каких это пор у гибридов стали появляться гноящиеся раны?

      – Гибриды не простужаются и не болеют раком, Ди, но кто знает, что может произойти, когда в их плоти появляется обугленная дыра. Может, ты знаешь?

      – О, это, в общем-то, неплохое объяснение, но…

      Я повернулся к ней, сжимая кулаки.

      – Что ты хочешь этим сказать?

      Уголки ее губ приподнялись.

      – Ну, допустим, отвалится у нее рука, и что?

      Я пристально посмотрел на сестру.

      Запрокинув голову, она засмеялась и захлопала в ладоши.

      – Видел бы ты свое лицо. Слушай, я только хотела сказать, что у тебя, наверное, есть другая причина, по которой ты хочешь ее видеть.

      Теперь мышца подергивалась уже не под глазом, а в районе челюсти.

      – Чуть раньше ты упомянула правильную причину.

      Ди нахмурилась.

      – А?

      Давным-давно я уж не улыбался так, как сейчас.

      – Я думал другой головой.

      – Фу! – Сестра наморщила нос. – Знаешь, лучше избавь меня от подробностей. Пока.

      Подмигнув ей, я повернулся и вышел из комнаты. Доусона в атриуме уже не было, и мне совсем не нравилось то, что я даже не знаю, где он и чем занимается. Ничего хорошего это не предвещало, но у меня просто не хватало сил думать еще и об этом – хватит того, что ждало меня наверху.

      Я не приносил ее сюда.

      Это сделал Доусон, и меня здесь не было, когда он пронес ее вверх по лестнице. Но я и так знал, где она. На третьем этаже. Последняя спальня справа.

      Лестничные пролеты украшали помещенные в рамки фотографии настоящего мэра Роланда Слоуна и его семьи: красивая блондинка и двое ребят – им было лет десять, не больше. Когда мы пришли сюда, я не встретил ни жены, ни детей. На последней фоторамке, висящей на втором этаже, треснуло стекло и осталась запекшаяся кровь.

      Я шел дальше.

      Шагал