Опус Серого Волка. Юрий Кирсанов

всю ночь. – Правда пришел я сюда не именно к вам, а к одной девушке.

      – Ага! Да ты, парень, меня все больше радуешь. Ну как все прошло, свиданку наметили?

      – Да как вам сказать?

      – Говори, как все было. Как на духу рассказывай.

      – Только подхожу, так сразу пересмешки и перешептывания начинаются. Как под шквальный огонь попал. Меня аж немного скосило.

      – Это, брат, нормально. Это наоборот, даже хорошо. У женщин все наоборот вообще.

      – Ну да. Смех отличался от того, который был прежде здесь, надо мной. Ощущение другое. Поэтому я, собственно, продолжил движение. Вот я уже стоял перед ними и, собрав последнюю уверенность и напустив еще немного сверху, я заговорил. Поздоровался. Кто-то из них кивнул, кто-то ответил тем же. В этом числе была и она! Я тут же к ней поближе, чтобы дать понять свои намерения. Представился.

      – Так дело не пойдет!

      – Что не так?

      – Во первых, ты почти сразу все карты раскрыл. Никакой загадки не оставил при себе! Во вторых, ты мне ее даже описания не дашь?

      – Чтобы зачем? Чтобы вы проходили мимо нее и улыбались или еще сказали чего, тем самым раскрыв меня?

      – Как хочешь… – уязвленный Самуил поглядел на донышко стакана, поджав нижнюю губу под свою эспаньолку.

      – До конца свой замысел я им все-таки не открыл, – немного замявшись, начал описание:

      – Она была среднего возраста с активно формирующиеся фигурой. Этот факт трудно было уловить из-за теплой кофты, которая была однозначно ручной работы и брендирована и стоила бешеных денег. Продолжая описание одежды: у нее были строгие черные зауженные брюки и такого же цвета кеды без шнуровки. Это комбо открывало вид на ее прекрасные щиколотки и ножки. Выдумал, что я из другой школы и фамилию подставил другую. Сказав все это, я устремил взгляд прямо ей в глаза – это были самые зеленые глаза в мире. Этот зеленый мне напомнил запах скошенной травы или глоток прохладного тархуна в жару. Этими глазами я был упоен. Они тоже скрывались под очками, однако она их сняла, когда я подошел с каким-то постыдством, что я ее так застал. Венцом ее образа были вплетенные в ее шикарные платиновые волосы ленточки разных размеров, цветов и узоров. Смотрев на нее из окна, я не заметил их под большой шерстяной шапкой, тоже, скорей всего ручной работы. Много было черных тонких ленточек. Они отлично контрастировали на фоне волос. Видимо, чтобы не создавать готический образ все остальные ленты отличались пестростью. Самая широкая лента была желтого цвета с маленькими черными точками. Одна лента являла собой градиент синего и красного цвета, другая была розовая с сердечками.

      – После такого описания я понял, о ком ты.

      – Пытался пробиться сквозь ее подруг представлявших из себя свору пчел. Вначале одна с коконом заявила: «девочек нет в своей школе?» Другая тут же стала поперек и начала всех представляться и представлять других. Она – Полина, там Вика. Дальше Катя, та самая, с пучком. Вольная к знакомству употребила возражение этой Катерине: «Бывают