Темный дом. Максим Хорсун

мертвого киллера, кроме того – выхватив из темноты сейф в дальней стене.

      Сенатор, кряхтя, поднялся. Стараясь не испачкать ботинки, перешагнул собравшиеся на линолеуме кровавые лужицы.

      – А что со жмуром? – поинтересовался Филя. – Как куриный окорочок – в упаковку, а потом – в лесок?

      Шимченко выстучал на сенсорной консоли код, пуленепробиваемая панель, огораживающая сейф, поползла под гул электромоторов в сторону.

      – Да, в упаковку, а потом – в «комариную плешь», хочу посмотреть, как аномалия работает, – сказал сенатор, проходя вглубь помещения. – Только так, чтоб Виталька не просек.

      Еще одна консоль с кнопками – и дверца сейфа отворилась. Отчетливо запахло лежалыми бумагами.

      – Леонидович… – Филя замялся. – Что-то боязно мне туда соваться. Аномалия все-таки… Хрен его знает, как она расползлась.

      – А тебе и не придется, ты – слишком ценный кадр. – Шимченко вынул из телефона SD-карту, положил в пластиковый контейнер, затем пристроил в сейф рядом с такими же. Кроме карт памяти в сейфе имелись флешки разных форм и размеров, компакт-диски, архаичные дискеты, а также несколько картонных папок, завязанных тесемками. – Здесь есть кого нагрузить. Скажи Большому и Хыче, пусть спускаются. Ну а ты… – Шимченко запер сейф. – Приберегу тебя на потом.

      Филя хохотнул и потянулся к телефону, чтобы обрадовать Большого.

      Со стороны это выглядело комично. По крайней мере Филя посмеивался, отрезая «финкой» от яблока аккуратные дольки и отправляя их в рот. Он стоял в дверях Паркетного зала рядом с сенатором. Шимченко снимал происходящее на камеру айфона.

      Большому и Хыче было не до смеха. Картонная коробка, которую приходилось тащить вдвоем, обрывала тяжестью руки. И шли они так, словно паркет, такой дорогой и красивый, жег ноги.

      Кстати, выглядел пол будто его только-только вымыли и навощили. Ни грязи, ни пыли. Эта странность сама по себе заставляла покрываться гусиной кожей от страха. А еще было кровавое пятно прямо по курсу и блеск утопленных в паркет гаек.

      В ветвях сосны что-то зашуршало. Шедший впереди Хыча остановился и матюгнулся, Большой едва не выронил свой край. Огромный похожий на Юпитер шар соскользнул с лапы и вдребезги разбился об пол.

      – Пацаны, хорош! – Филя взмахнул «финкой», точно дирижерской палочкой.

      – Поставьте его на попа! – распорядился Шимченко, не отрывая взгляд от экрана телефона.

      – Командуют… – пожаловался Хыча так, чтоб это услышал только Большой.

      Они установили коробку вертикально и отошли в разные стороны.

      – Теперь толкаем! – продолжил режиссировать действо Шимченко.

      Коробка лениво наклонилась вперед, стоило Большому ткнуть в нее пальцем. И в следующий миг картонный ящик рухнул на паркет всем весом, плющась и сминаясь под действием невидимой силы. Край коробки оказался вне поля действия аномалии, картон расползся, из-под него ударила струя кровавой жижи, окатив Большого с ног до головы. Большой по-бабьи охнул и громко испортил воздух.

      Филя