Темный дом. Максим Хорсун

а где бумага, которую я просил накропать?

      – Айн момент, шеф!

      Садовников пристроился на краешек предложенного стула. Во время предвыборной кампании ему несколько раз доводилось видеть Шимченко. С тех пор «сенатор из Зоны Посещения» изменился несильно: чуть больше морщин, чуть больше седины, чуть больше объем живота. Конечно, было странно лицезреть его в домашней одежде у камелька. Да еще в таком тревожном месте, когда «чуйка» буквально вопит, призывая уносить ноги, а отрицательная энергия так и прет со всех сторон, что кажется – вот-вот, и она просочится сквозь поры стен черным миро.

      – Ну что, Костыль, как живет область? – без интереса спросил сенатор.

      – Нормально, – пожал плечами сталкер. – С Нового года пенсию повысили на два процента.

      Сенатор фыркнул и почесал подмышку.

      Филя подсунул Садовникову кожаную папку, сверху которой лежал лист с отпечатанным текстом и авторучка.

      – Что это? – опешил сталкер.

      – Явка с повинной, – сказал, словно само собой разумеющееся, Шимченко. – Я, такой-то, являюсь так называемым сталкером, неоднократно и в корыстных целях проникал на закрытую территорию, выносил за пределы Периметра потенциально опасные объекты.

      «Приехали», – подумал Садовников, ошарашенно и одновременно – с укором глядя на сенатора.

      – Как говорил известный киногерой, «на мне цветы не растут и узоров нет», бери ручку и подписывай, – распорядился сенатор.

      – Не понял юмора. – Садовников не отвел взгляд. – Ничего я подписывать не буду. С какого бы мне это делать?

      – Филя… – Шимченко лениво взмахнул рукой.

      Садовников уловил за спиной движение, что-то клацнуло, промелькнуло у сталкера перед носом и тяжело упало на папку. Шимченко криво усмехнулся, блондинка быстро поглядела на сталкера.

      Садовников поднял пухлый конверт. Внутри были деньги. А точнее – много денег.

      – Объясняю на пальцах один раз. – Шимченко сфотографировал Садовникова, с немым изумлением рассматривающего пачку баксов. – Несколько моих дуриков, моих домашних зверушек, – он с силой ткнул блондинку пальцем в макушку, – сделали ба-альшущую глупость. Они поручили тебе достать из Зоны елку… Елку из Зоны! – просипел он, наклонившись к уху блондинки. – И нынче у нас здесь, – сенатор поглядел в потолок, – что-то не в порядке… – Он снова повернулся к Садовникову: – Надо выяснить, что именно не так, и насколько все плохо. Поскольку ты уже выполнил одно поручение моего семейства, то, как говорят, теперь ты с нами повязан – выполни и второе.

      Садовников убрал конверт с гонораром во внутренний карман куртки.

      – А зачем эта писулька? – Он ударил кончиками пальцев по «явке с повинной».

      – Ты слишком много о нас знаешь, – сказал Шимченко. – Только вздумаешь открыть рот, а бумажка уже будет лежать на столе у начальника главка.

      Сталкер потянулся к палке и встал. Держа руку с бумагой на отводе, подошел к камину, бросил «признание» на угли. Ожило и заплясало пламя. Филя что-то удрученно прошипел. Шимченко хмыкнул,