Темный дом. Максим Хорсун

человек без особого воображения, каким был Большой.

      Хыча шмыгнул носом и тоже выглянул за порог. По тому, как белели кости судорожно сжатых на ружье пальцев, по сосредоточенному взгляду, по полусогнутым в коленях ногам Шимченко понял, что Хыча готов драться не на жизнь, а на смерть с неведомой угрозой, которая, почему-то, должна был нагрянуть из глубины зала.

      «Может, они меня разыгрывают?» – подумал Шимченко уже скорее из упрямства, а не потому, что верил в это.

      – Долбаный сталкер! – прошипела снова Ангелина. – Кинул нас! Туфту впарил! Подсунул елку с аномалией!

      Шимченко было трудно чем-либо удивить, но на сей раз жена поразила его безграничной глупостью.

      – Вы заказали елку сталкеру? – Сенатор ожег Ангелину взглядом. – Вы в своем уме? Зачем? Тайга в двух шагах от дома!

      – Пап… – всхлипнули на лестнице. – Ангелина врет, сталкер ни при чем.

      – Виталька! – Шимченко жестом приказал жене и братанам убраться с дороги.

      Сын сенатора стоял на ступенях, повесив нос и опустив плечи. Нервные пальцы мяли край майки цвета хаки.

      – Пап, это я виноват. – Виталик шмыгнул носом. – Я устраивал тематическую сталкерскую супервечеринку, и для этого мне нужно было ну хоть что-нибудь из Зоны. Что-нибудь настоящее. Я попросил елку, и вот они, – кивок в сторону Ангелины, – ее достали. Они не виноваты, папа.

      Сенатор окинул взглядом шайку-лейку.

      – Ну конечно, – проворчал он. – Во всем виноват четырнадцатилетний пацан. Взрослые люди, у которых не оказалось своей головы на плечах и которые выполнили каприз малолетки слово в слово, никаким боком не виноваты.

      Ангелина оскалилась.

      – Да мы тут хороводы вокруг твоего мальчишки водим! – вспылила она. – Потому что некоторые не могут уделить ни часа драгоценного времени для сына!

      Большой и Хыча втянули головы в плечи и отступили. Казалось, что они не прочь стать невидимыми или просочиться сквозь стены.

      Шимченко прочистил горло и обратился к Ангелине:

      – Еще раз повысишь голос в моем присутствии, отправлю тебя туда, откуда взял. Зимой в деревне хорошо: работы в поле нет.

      Ангелина бросила пару негодующих взглядов в сторону мужа и Виталика, потом опустила голову.

      – Друзья мои, – проговорил тогда Шимченко. – В моем доме – незаконно вынесенный из Зоны Посещения объект. Поскольку он опасен, то это – до восьми лет с конфискацией. – Он наклонился к Ангелине: – Сколько человек знает об этом?

      Большой, Хыча и Ангелина переглянулись. Шимченко с присвистом втянул воздух сквозь зубы. Большой сделал шаг вперед.

      – Не больше десяти человек, вместе с нами и с Виталиком, – сказал он. – Когда мы узнали, что тут такие пироги, то сразу закрыли зал якобы на ремонт и сняли с него наблюдение.

      – А как вы узнали об аномалии?

      Большой вздохнул и с явной неохотой вынул мобильник. Потыкал толстым пальцем в экран, затем передал телефон Шимченко.

      На экране была черно-белая картинка – запись камеры наблюдения. Сенатор увидел