Мельница на Флоссе. Джордж Элиот

добрый… я так люблю тебя, Том.

      Том положил удочку в карман и стал рассматривать крючки, прежде, нежели сказал:

      – А ведь товарищи и подрались со мною, зачем я не шел с ними в складчину на лакомства.

      – Ах, Боже мой! как бы я желала, Том, чтоб не дрались у вас, в школе. Что ж, и больно тебе было?

      – Больно? Нет, – сказал Том, пряча крючки и вынимая ножик; потом он медленно открыл самое большое лезвие, посмотрел на него в размышлении, провел пальцем по нему и прибавил:

      – Я подбил Стаунсеру глаз – вот что взял он с меня и хотел еще меня отдуть. В долю идти битьем меня не заставишь.

      – О, какой ты храбрый, Том! Ты совершенный Самсон. Если б на меня напал рыкающий лев, я уверена, ты стал бы драться с ним – не правда ли, Том?

      – Ну, откуда нападет на тебя лев, глупая? Ведь, львов показывают только в зверинцах.

      – Нет; но если б мы были в такой стране, где водятся львы, в Африке, я разумею, где еще так жарко, там львы едят людей. Я покажу тебе книгу, в которой я читала про это.

      – Ну, что ж я возьму ружье, да и застрелю его.

      – Да если б у тебя не было ружья, мы могли бы пойти гулять, ничего не ожидая, как мы ходим теперь удить рыбу, и вдруг навстречу нам выбежал бы огромный лев, и мы не могли бы от него укрыться: что б ты сделал тогда, Том?

      Том помолчал и отвернулся наконец с пренебрежением, сказав:

      – Да ведь лев нейдет на нас, так что ж по пустому толковать?

      – Но я хотела бы представить себе, как это может быть? – сказала Магги, следуя за ним. – Подумай, что б ты сделал, Том?

      – Не приставай, Матти, ты такая глупая! Пойду посмотреть на моих кроликов.

      Сердце Магги забилось от страха; она не смела вдруг объявить ему истину, но пошла за удалявшимся Томом в трепетном молчании, думая, как бы передать ему известие, чтоб в то же время смягчить его досаду и гнев, потому что Магги более всего боялась гнева Тома: это был совершенно-особенный гнев, непохожий на ее собственный.

      – Том, – сказала она робко, когда они вышли из дверей: – сколько ты дал за твоих кроликов?

      – Две полкроны и сикспенс, – сказал Том скоро.

      – У меня, я думаю, гораздо более в моем стальном кошельке, наверху. Попрошу мать, чтоб она отдала тебе деньги.

      – Зачем? – сказал Том: – мне ненужно твоих денег, глупая! У меня денег гораздо более, нежели у тебя, потому что я мальчик. На Рождество мне всегда дарят по золотому, потому что из меня выйдет человек; а тебе дают только пять шиллингов, потому что ты девочка.

      – Оно так, Том; но если мать позволит мне тебе дать две полкроны и сикспенс из моего кошелька, ты можешь купить себе на них еще кроликов.

      – Еще кроликов? Мне их не нужно более.

      – Том, они околели.

      Том вдруг остановился и обернулся к Маггп.

      – Так ты забыла кормить их, и Гари забыл также? – сказал он. Краска бросилась ему в лицо на минуту и потом снова пропала. – Я отдую Гари, я сделаю, что его прогонят! Не люблю я тебя, Магги. Не пойдешь ты завтра удить со мною рыбу. Я заказал тебе каждый день присматривать за кроликами.

      Он