Королева Марго. Александр Дюма

соседей, но тогда уж исколотят вас, что вовсе не почетно для дворян.

      – Дьявольщина! Он еще издевается над нами! – крикнул Коконнас вне себя.

      – Грегуар, подай мне аркебузу! – приказал хозяин своему слуге таким же тоном, как будто говорил: «Подай господам стул!»

      – Клянусь кишками папы! – зарычал Коконнас, обнажая шпагу. – Да разгорячитесь же, месье Ла Моль!

      – Не надо! Не стоит: пока мы будем горячиться, остынет ужин.

      – Вы так думаете? – воскликнул Коконнас.

      – Я думаю, что хозяин «Путеводной звезды» прав, но не умеет принимать гостей, особенно дворян. Вместо того чтобы грубо говорить нам: «Господа, мне вас не надо», – лучше было бы сказать нам вежливо: «Пожалуйте, господа», а в счете поставить: за господскую комнату – столько-то, за лакейскую – столько-то, учитывая, что, если у нас нет сейчас лакеев, мы их наймем.

      И с этими словами Ла Моль тихонько отстранил хозяина, уже протянувшего руку к принесенной аркебузе, пропустил Коконнаса в дом, а вслед за ним вошел и сам.

      – Ну ладно, – сказал Коконнас, – а все-таки очень досадно вкладывать шпагу в ножны, не убедившись, что она колет не хуже, чем вертела у этого парня.

      – Уж потерпите, дорогой спутник, – ответил Ла Моль. – Теперь все гостиницы переполнены дворянами, съехавшимися в Париж на брачные торжества и для предстоящей войны во Фландрии, поэтому нам не найти другой квартиры; а кроме того, возможно, что в Париже принято так встречать приезжих.

      – Дьявольщина! Ну и терпение у вас! – пробурчал Коконнас, яростно закручивая рыжий ус и сверкая глазами на хозяина. – Но берегись, мошенник! Если у тебя готовят скверно, постели жестки, вино выдержано менее трех лет в бутылках и слуга не изворотлив, как тростник…

      – Ля-ля-ля, мой милый дворянин, успокойтесь, вы будете здесь как у Христа за пазухой, – прервал его хозяин, оттачивая кухонный нож на оселке.

      Затем пробормотал, качая головой:

      – Это гугенот; все отступники совершенно обнаглели после свадьбы ихнего Беарнца с мадемуазель Марго!

      И, помолчав, добавил с такой усмешкой, что оба постояльца, наверно, вздрогнули бы, если бы видели ее:

      – Ну, ну! Забавно, что мне попались гугеноты, и как раз…

      – Эй! Будем мы ужинать, наконец? – резко спросил Коконнас, прерывая рассуждения хозяина с самим собой.

      – Как будет вам угодно, – ответил хозяин, сразу смягчившись, вероятно, под влиянием мысли, пришедшей ему в голову.

      – Нам так угодно, да поскорее, – ответил Коконнас.

      Затем, обернувшись к Ла Молю, сказал:

      – Вот что, граф, пока приготовляют комнату, скажите: как, по вашему мнению, Париж – веселый город?

      – По правде говоря – нет, – ответил Ла Моль. – У меня осталось такое впечатление, что у всех встречных или встревоженные, или отталкивающие лица. Может быть, это оттого, что парижане боятся грозы. Видите, какое мрачное небо, и чувствуете, какая тяжесть в воздухе?

      – Скажите, граф, вы ведь стремитесь в Лувр?

      – Да, и вы тоже, месье Коконнас, как мне кажется?

      – Ну