Ладога. Ольга Григорьева

отозвалось, дразнясь, эхо.

      Лис нож выронил, обернулся ко мне исполошно.

      – Гляди!

      Я рубанул с ходу ветку зеленую, швырнул ее в ручей. Сперва она лишь покачивалась, течением колеблемая, а затем вдруг сморщились листья жалобно, потемнели, будто пеплом припорошенные, да и ветка сама скорчилась, дрожа, вмиг из девки цветущей в старуху обратилась…

      Вода ее на бережок вынесла и там оставила, свое дело свершив. Приняла гибкую да зеленую, а отдала уж желтую, сухую. Мертвую…

      Медведь охнул, а Лис все на ветку глядел, смекалку да болтливость свою утратив.

      – Вода – мертвая! – гаркнул ему в ухо.

      – Мертвая, мертвая, мертвая! – захохотало эхо лесное.

      Эхо ли? Может, все тот же Лешак над нами потешается?

      Что же мне Хитрец о нежити лесной говорил, как учил ее одурачивать? Настало время пожалеть, что не всегда наставления его скучные выслушивал – думал, не сгодятся они никогда… Что же делать-то?

      – Эге-гей! – раздался совсем близко голос.

      Нет, на сей раз мы уж ученые – на крик не побежим!

      Лис, ручьем обманутый, на весь свет озлился, рявкнул в ответ:

      – Гей!

      – О-ох! – выдрался из-за елей маленький странный человек, ухмыльнулся: – Еле сыскал вас!

      Хитрец? Как он?.. И почему обряжен в Бегуна рубаху, что ему до пят достает, да еще и навыворот? А у того, наоборот, срачица Хитрецова маленькая натянута и руки из рукавов до локтя торчат…

      Мы с Медведем еще глазами хлопали, а Лис уж зашелся в хохоте, про все напасти забыв. Над Бегуном потешался… И чего они не поделили – все, как петухи, друг на друга наскакивали…

      – Ох, Лешачиха заиграла… – Хитрец тяжело рухнул возле меня, утер ладонью потный лоб. – Хорошо хоть сразу ее приметили, а то никогда бы не сыскали вас, хоть меняйся одежей, хоть нет…

      – Лешачиха? Одежа? Ничего я понять не мог.

      – Лешачиха! – Глаза у Бегуна восторгом горели да задором. – Вы ушли, а через миг она явилась! Огромная, страшная. Да как захохочет! Я труханул маленько, а Хитрец быстро смекнул, что вы в беду угодили, и припомнил, как отвадить ее. Поменялись мы с ним одежей, наизнанку ее вывернули. Лешачиха нас и не заметила… Поозиралась, поозиралась и за вами побежала. А мы за ней… Бегает она шустро, только ветки позади трещат. Потеряли мы ее было да тут ваши голоса и услышали…

      – Горазд ты брехать! – унял смех Лис.

      – Я?! – У Бегуна чуть слезы на глаза не навернулись. – Я видел ее! Видел! Огромная, будто туча, Да такая же дымная!

      – То, верно, туча и была… – не успокаивался Лис.

      Бегун рукой махнул, отвернулся обиженно. Видел он Лешачиху иль примерещилось только, а коли говорил Хитрец, что надобно портами поменяться да надеть их наизнань, то так и делать следует. Он дурного не присоветует…

      – Одежей меняйтесь! – велел я охотникам и сам первый свою срачицу сбросил.

      Не знаю, одежа вывернутая помогла иль еще что, но шли мы недолго – почти сразу тропу сыскали и голосов неведомых более не слышали. А к закату на лядину вышли… Расстилалась она пред