Бывший 2. Роди мне сына. Лина Коваль

поверила, а мне – нет, – хрипит.

      Бесится.

      Мотаю головой.

      Он ничего не понимает. Ничего так про меня и не понял.

      Бессилие застилает глаза вместе со слезами…

      – На следующий день, проводив тебя, я позвонила ему и сообщила, что не поеду. Он согласился, поворчал, конечно.

      – Дальше…

      – А за пару часов до приёма набрал и сказал, что замену он не нашел… Я…

      – Дальше можешь не объяснять, – осекает Адриан. – Ты снова выбрала проклятый микрофон.

      – И что? – взрываюсь. – Это преступление?.. А ты? Ты вообще меня обманывал? Всё время врал!..

      Бью со всей дури по твердому плечу, Макрис никак не реагирует, будто бы замороженный. Будто бы ему не больно!.. Ни физически, ни душевно.

      – Когда я тебя увидела… – морщусь от боли, которая парализует внутренности, стягивает желудок. – Я… Боже. Мне было так больно, что меня согнуло пополам прямо там.

      Адриан опускает взгляд на руль и включает поворотник. Проехав несколько сотен метров, паркуется в кармане на обочине.

      Вздыхаю устало. Окунаться в тот день безумно сложно.

      – Ты просил мне тебе верить, но как, Андрей? – непонимающе шепчу вдруг. – Ка-ак? У тебя всё это время была семья?

      Молчание словно кислота душу разъедает.

      – Ответь меня, ответь, вонючий грек, – снова бью его наотмашь.

      Взвизгиваю, когда мой локоть сжимает сильная ладонь, а тело потряхивает.

      Адриан нависает сверху. Рассматривает лицо и опускает взгляд ниже. Словно ошпаривается о выступающие, твердые соски и опять возвращает его к моим глазам.

      Пялимся друг на друга.

      – Теперь ты решила у меня спросить? – наконец-то зловеще произносит. – После всего, что произошло?

      – Да.

      – Что было дальше?

      – Я выбежала из зала. Шурик пошел за мной. В точности даже не вспомню, куда именно мы шли, где были…

      – Дальше.

      – Шурик начал меня выспрашивать, что произошло?.. Потом рассказывать, что все вокруг в курсе про твою семью, дочек, одна я… Как это обычно бывает… Знаешь?..

      – Не знаю. Дальше, Вера.

      – Ну, что ты заладил… – морщусь и сержусь. – Он грамотно у меня всё выспросил.

      – А ты рассказала! – обвиняет.

      – Да! Да! Да!

      – Знаешь, что делают с такими как ты? Моли Бога, что есть эта беременность… Иначе…

      – Мне было больно, – взмываю руками, зажигаясь словно спичка. – Хотелось, чтобы тебе тоже… также… Да, я… специально это сделала.

      – Блядь!

      Адриан бьёт по кнопке, отстегивается и вылетает из автомобиля. В салон пробивается лютый холод.

      Дверь с оглушительным треском хлопает.

      Тяжело дыша, просверливаю дыру в рубашке на его спине, пока Адриан, уперев руки по бокам, пытается остыть. В бешенстве отпинывает вычищенным ботинком кусок грязного снега.

      Затем разворачивается.

      Смотрим друг на друга в упор. Пытаюсь взять себя в руки. В конце концов, надо привыкать. Бежать от него я точно не собираюсь.

      – Ты