Непреднамеренность. Дарья Рагулина

глазами, Софи сонно щурится и тянет на себя одеяло. На его вопрос сложно ответить, поэтому предпочитаю промолчать. Он тянется рукой за трусами, быстро натягивает их, и вот он уже стоит на ногах у постели и, угрожающе сжимая кулаки, повторяет вопрос:

      – Я не понял, ты что тут делаешь?

      – Смотрел, как моя жена спит с любовником, что ещё я тут мог делать.

      – Она не твоя жена, – рычит он, – она не твоя уже три года!

      Три года. Я и рад, что он назвал эту рогатую цифру, и нет.

      – Моя, твоя, какая разница? – спокойно говорю ему.

      Почему говорю спокойно, не знаю; в висках продолжает стучать, по спине течёт струйка пота, мечтаю разорвать его на куски и выбросить из этого дома, хотя и понимаю, что он тут ни при чём, не он же заставлял меня жениться на этой женщине, но тем не менее хочется заглушить собственную никчёмность каким-то действием, выплеснуть через что-то. Заткнуть рот своему унижению, вот чего я желаю. И как только я понимаю это, понимаю и принимаю мысль о том, что меня унизили, растоптали, надругались над моей честью, – во мне просыпается животная ненависть к этому куску мышц.

      Он открывает рот, чтобы вывалить ещё что-то грубое, но не успевает сказать, потому что за долю секунды я оказываюсь рядом с ним, и мой кулак ударяет его где-то между виском и ухом.

      Я слышу, как Софи верещит, и вижу, как от неожиданного удара он падает на пол. Я прыгаю на него и начинаю со всей силы бить его в лицо, бью с такой силой, что собственные кулаки хрустят, чувствую, что и на его лице что-то ломается и лопается, и кровь марает мои руки. Визг Софи превращается в нечленораздельный вой и утихает где-то вдалеке. Просто перестаю её слышать. В ушах настырный голос: «Убей его, убей, отомсти за себя, убей», и мои руки обхватывают его горло.

      Я мысленно прорисовываю в голове своё ближайшее будущее, вижу, как сижу в колонии строгого режима много-много лет, вижу, какие поганые там условия, вижу, что к людям там относятся как к собакам, и я точно такая же заморённая собака среди других, но это мне кажется прекрасной перспективой в сравнении с тем, что я переживаю сейчас.

      Вдруг из ниоткуда появляется Софи. Я уже забыл, что она тоже здесь. Она накидывается на меня как кошка, она когтями целится в мои глаза, чувствую ожог царапин на щеке, на секунду расцепляю руки, чтобы её откинуть. Сопротивления этого качка не опасаюсь – мой противник не приходит в себя ещё с момента первого удара, поэтому убеждаюсь, что Софи отлетела достаточно далеко от меня, и снова закрываю замок своих рук на шее обидчика.

      Его горло угрожающе хрустит, изо рта вырывается отвратительный хлюпающий звук, ещё пара мгновений, и я могу считать свою обиду отомщённой, но…

      На мою голову обрушивается что-то. Боль такой адской проникающей силы, что реальность покрывается красными пятнами и потухает.

      Глава 4

      Сознание врывается в меня болью. Мне так больно, что я даже кричать не могу. В нос бьёт запах гари,