Последняя проделка Ходжи Насреддина. Геннадий Киселев

за ним! – бросил великий эмир.

      – Он уже в пути, – низко склонился перед ним верный старик.

      Повелитель поднял голову и ощерился. С этой своей страшной ухмылкой он казнил и миловал одинаково легко.

      Слуга прижал руку к сердцу. За эту улыбку, обращённую к нему лично, он готов был отдать жизнь.

      Но старик ошибся.

* * *

      В отличие от Повелителя вселенной возмутитель спокойствия, как прозвали Ходжу Насреддина шахи и эмиры, овеваемый тёплым весенним ветерком, крепко спал на крыше своего дома, беззаботно похрапывая. Даже удары рукоятью сабли по калитке не потревожили его. Перепуганная жена дрожащими руками отворила засов, и во двор ворвался доблестный воин, он же посланник, бряцая множеством железок, коими был обвешан его пропылённый халат.

      – От Повелителя вселенной! – гаркнул он во весь голос.

      Оставленный без присмотра страж хозяйского добра с рычанием кинулся ему под ноги. И грозный служака во свой немалый рост рухнул на кучу мусора.

      Хозяйка только что подмела и не успела вынести его за калитку.

      – Чтоб тебя шайтаны в аду изжарили, блохастое отродье! – воскликнула она, шлёпнув собаку веником, и плюхнулась на колени перед носом отплёвывающегося посланника, причитая:

      – Чем провинились мы перед повелителем, что тебе пришлось ворваться в наш дом с острой саблей, а не прийти, как подобает долгожданному гостю? Чем…

      – Закрой рот, женщина, и прикрой своё лицо! – прорычал он. – И сей же час скажи мне, где твой муж!

      Гульджан поджала губы, прикрыла лицо уголком платка и рукой указала на небо.

      – Ты хочешь сказать, что аллах призвал в свои чертоги мудрейшего Ходжу Насреддина?! – воскликнул посланник. – Я опоздал! Пусть будет проклят тот день, когда я появился на свет! Не сносить мне головы… – Он в отчаянии ткнулся носом в мусор.

      – Уважаемый, – еле сдерживая смех, сказал наблюдавший эту весёлую сцену Ходжа, – поднимись ко мне, я угощу тебя сушёным инжиром, жена подаст нам чай, и ты не спеша поведаешь, что привело тебя к моему скромному очагу.

      Донельзя перепуганный доблестный воин решил, что ангел смерти Азраил призывает его к себе. Он мигом вскочил, вытянулся и смиренно произнёс:

      – Я готов! Только сделай милость, опусти к моим ногам небесную лестницу, чтобы я смог подняться и предстать перед тобой. Поскольку моя душа всё ещё находится в бренном теле.

      – Как же, – проворчала жена Насреддина, – спустит он тебе лестницу! Я каждый день проедаю ему плешь, чтобы починил сломанные перекладины. И всё без толку. Так что карабкайся на дувал! Ну что ты смотришь на меня? Карабкайся на этот забор! С него легко взобраться на крышу, где этот бездельник прохлаждается весь день, вместо того чтобы заниматься делами, которых в доме невпроворот.

      – Кто прохлаждается? – опешил посланник.

      – Твой Ходжа Насреддин, чтоб ему пусто было!

      Понимая, что дальнейший диалог между женой и незваным гостем может выйти ему боком, Ходжа соскользнул с крыши, шлёпнулся в ту же