Дневник августа IV. Ярослав Двуреков

аллеях судьбы

      Вдруг встретятся только на миг

      Осенний листок – это ты

      И ветер – мой вечный двойник.

      Мы далеки – ни прикосновений, ни слов,

      Мы далеки, но всего в двух шагах.

      Мы двойники героев собственных снов,

      Мы двойники самих себя.

      Дионис в ХХI веке

      Сначала живёшь на все сто,

      А после – на всё, что осталось.

      Дави им на совесть, на жалость —

      Тебе не подкинет никто

      Ни в долг, ни за так – ни рубля,

      Чтоб выровнять дебет и кредит,

      Сивухи стакан не нацедит:

      Просрочены все векселя.

      И в том не людская вина,

      Что жаль на пропой попрошайке

      В поношенных джинсах и майке:

      Иные теперь времена.

      Рассеяны чары веков…

      Спросить я считаю уместным:

      Куда же пропали безвестно

      Следы олимпийских богов?

      Где весь олимпийский уезд?

      Любимицы Зевса и неба:

      Деметра, Афина и Геба,

      И парни: Гермес и Гефест?

      И где их теряется след?

      Где Гестия, где Артемида,

      Арес, Аполлон, Афродита?

      Кто правильный знает ответ?

      Неужто титаны богам

      Устроили страшную склоку,

      По принципу «око за око»

      Своим отомстили врагам?

      Ужели не спасся никто?

      Ужели все пали по списку

      В войне той, Второй Олимпийской?

      Богов опустело гнездо…

      Но нет в том титанов вины…

      Бессмертных по определенью

      Сгубило людское забвенье.

      Забвенье – страшнее войны.

      Ведь боги живут до тех пор,

      Пока люди любят и помнят,

      Пока их места не заполнит

      Какой-нибудь новый сеньор.

      Вершина Олимпа не та…

      Всё буднично, грязно и серо.

      За толику малую в евро

      Там бродит туристов толпа.

      Уж нет олимпийцев во мгле…

      Хмельным обратясь попрошайкой,

      В поношенных джинсах и майке

      Дионис бредёт по земле…

      Три карты

      Мир, окружающий меня, был прост,

      И жизнь текла спокойно, без напряга

      Давным-давно, когда я в полный рост

      Легко входил под стол неспешным шагом.

      Я слушал сказки и учил слова,

      Не приближаясь к тайне мирозданья,

      И верил: накануне Рождества

      Волшебный дед исполнит три желанья.

      Мир становился больше: больше слов,

      Предметов, смыслов, новых ожиданий,

      Быстрее становился ход часов,

      И шире становился круг желаний.

      Счёт множился победам и скорбям.

      Весною окрылён и околдован

      Своей Единственной, волнуясь и любя,

      Я произнёс заветные три слова.

      Миг вдохновенья! В трепете струны

      Причудливы мелодий повороты.

      И то, в чём смыслы все воплощены,

      Найти пытался в трёх волшебных нотах.

      Порой не вспомню точно, сколько