Дневник августа IV. Ярослав Двуреков

ыт прошлого.

      Дневник Августа IV – кадры и образы, попытки остановить, отразить мгновение, событие, мысль. Эти заметки – и стоп-кадры, и картинки прошлого, и, конечно, мечты и надежды. Поэтический слог дневника даёт автору относительную свободу в выборе формы, размера и рифмы, а читателю – абсолютную свободу восприятия написанного. Ретроспектива и хронология этих записей относительна, как и многое нас окружающее.

      Сборник содержит пять глав, расставленных, на первый взгляд, в хронологическом порядке. Но ретроспектива и хронология Дневника – это скорее этапы, объединяемые не временем и местом, а условно именованными жизнями или эпизодами из параллельных жизней, проживаемых лирическими и не очень героями, объектами наблюдения, всеми, кто неслучайно оказался в поле зрения автора.

      Наблюдатель объединяет устремления героев взглянуть на мир объективным взглядом свидетеля квантового перехода, а также найти себя между «…бездною неба и твердью земли…», «вторником и четвергом…», «…надо, хочу и могу…», ночью и рассветом.

      Город М – это не место на карте, не железнодорожная станция. М – это одновременно и Многоликий Миллионный мегаполис и Малоэтажный Микрорайон, Мегавселенная и Метафизический лабиринт Минотавра, в котором каждый одновременно и герой, и злодей, и свидетель.

      Пустыня – сюжеты и герои, обнаруженные автором в ходе затяжного путешествия в разных из двенадцати пустынь одиночества. Удалось ли героям, как и самому автору, найти выход из пустыни?

      Город П – это жители и образы города Памяти юности, города Первой любви и города долгой зимы, города Предыстории, милые провинциальные пасторали.

      Каждый следующий – почти дословно приведённая часть текстов одноимённого альбома группы «Машинист Дымов». Эти стихи стали песнями в результате интуитивного дополнения знаков пунктуации аккордами шестиструнной гитары и записи на магнитную ленту.

      Наблюдатель

      Улисс

      Ты в раздумьях бредёшь… То смеясь, то в слезах

      Обращаешься к вечным богам пустоты:

      «Кто впустил в этот мир свет, любовь, боль и страх?»,

      А в ответ снова слышишь: «Ты сам… Только ты…»

      Посыпаешь свой чёрный надломленный хлеб

      Белой солью семи неспокойных морей.

      Уклоняешься встречных людей и судеб,

      Обгоняешь попутных, шагая быстрей.

      Ты испробовал несколько способов жить

      Между бездною неба и твердью земли:

      Против ветра идти, по течению плыть,

      И сгорать от любви, и сжигать корабли.

      Избегаешь зеркал – нет давно новостей

      В отражениях, ждущих тебя за стеклом.

      И в холодных глазах цвета будничных дней

      Остывающий пепел лежит серебром.

      И тебе всё одно, что аминь, что авось…

      В череде ясных дней и дождей проливных

      Благодарен одним ты за всё, что сбылось,

      А за то, чего не было, помнишь других.

      Ночь темна за окном, и ты встретишь рассвет

      То ли трижды святым, то ли только на треть.

      В список первых тебе был подарен билет,

      Поднимай паруса, сделай всё, чтоб успеть!

      Мотылёк

      Мне тяжкий груз сомнений не знаком,

      И самый дальний план мой – план на вечер.

      Я налегке, свободным мотыльком

      Порхаю не спеша судьбе навстречу.

      Мне дважды не прожить вчерашних дней,

      Проказы дежавю, по счастью, редки.

      Не превращаю память в дом-музей

      И не бросаю я в фонтан монетки.

      Загадывать на завтра – суета,

      Располагать – известно чья задача…

      И рифма здесь какая-то на «та».

      А я живу сегодня наудачу.

      Проснулся утром, к вечеру не сдох,

      И день прошёл, меня не искалечив.

      Я говорю: «Спасибо тебе, Бог!»

      Пусть, очевидно, этот цикл не вечен.

      Ты всего лишь чёрная кошка

      На пути в Изумрудный город

      Перешла ты ему дорогу

      Чёрной кошкой. Тебе под сорок,

      А ему – за сорок немного.

      Суеверия – чем не повод

      На секунду остановиться?

      И случайно среди знакомых

      Обнаружить новые лица.

      И не ты, и не он – ни с места,

      Словно дух снизошёл, бесплотен.

      Заунывная песнь норд-веста

      Прервалась на высокой ноте.

      И поверилось: это утро

      Начинает