День гнева. Новая сигнальная. Север Гансовский

Жора. – Я им теперь дам.

      – Кому?

      Он посмотрел на меня, как на пустое место, еще раз скрипнул зубами и снисходительно бросил:

      – Известно кому – легавым.

      – Каким легавым?

      – Из милиции… И вообще. – Он злобно рассмеялся. – И этому Иваненко тоже. Из совхоза.

      В дальнейшем разговоре выяснилось, что он уже отсидел три года за хулиганство. Был осужден на пять, но два ему каким-то образом сократили в порядке зачета.

      Долго он перечислял своих врагов. Семен Иванович, некий лейтенант Петров, еще один Семен Иванович и даже директор совхоза Иваненко.

      – Узнают теперь Жору Бухтина. Ни один не уйдет…

      Потом настроение у него вдруг переменилось, и он затянул:

      Опять по вторникам дают свидания,

      И слезы матери текут без слов…

      Кончив петь, он перегнулся через стол и положил мне руку на плечо:

      – Ладно. Ты слушай меня. Я тебя научу, как жить. Понял? – он произнес это слово с ударением на последнем слоге.

      Я с брезгливостью сбросил его ладонь с плеча.

      – Нам теперь надо что? – продолжал он. – Деньги. Понял? А я знаю, где взять. В бухгалтерии на электростанции. Ты только держись за меня.

      – А зачем нам деньги? – спросил я. – Мы и так все можем брать, что нам надо.

      Эта мысль его озадачила. Некоторое время он подозрительно смотрел на меня, потом неуверенно сказал:

      – Деньги это все.

      Не помню, о чем мы говорили дальше, но позже его осенила новая идея: нам нужно было бежать в Америку. (Она представлялась ему страной, где только и делают, что круглые сутки катаются взад-вперед на шикарных автомобилях и играют на саксофонах.)

      Пока он разглагольствовал, я твердо решил, что ни в коем случае не отпущу его от себя. Кто знает, что еще придет в его тупую башку. В том состоянии, в котором мы оба находились, люди были совершенно беззащитны против его наглого любопытства. Он был почти всесилен сейчас: мог украсть, ударить, даже убить.

      Он вдруг поднялся из-за стола:

      – Надо еще поллитровку.

      Я не успел его остановить, и он выскочил за дверь.

      Посмотрев в окно и убедившись, что Жора действительно направился в ларек, я прошел в ванную, взял там с крючка маленькое детское полотенце и сунул в карман. Потом опять стал следить за Жорой.

      В ларьке он пробыл довольно долго, а назад побрел лениво. Возле прохожего в брюках гольф он остановился и обошел его кругом, разглядывая. Затем вдруг сильно толкнул.

      Во мне все закипело от гнева. Я выбежал из столовой.

      Жора уже направлялся к молоденькой домработнице Юшковых. Я окликнул его, он нехотя спустил ногу с забора.

      Подойдя, я увидел, что его карманы подозрительно оттопыриваются.

      – Что у тебя там?

      Он поколебался, затем наполовину вытащил из кармана толстую пачку полусотенных банкнот.

      – Мелочь я даже брать не стал, – пояснил он. – Понял? А потом, есть еще место. Можем взять на пару. Идет?

      Пока он все это говорил, я за спиной обмотал полотенцем кисть