Ванечка. Эдуард Тополь

уснув, расслабленно выпустил изо рта ее грудь.

      – А покусал-то как! Изверг! – сказала она.

      – Ураган поработал, как лесоруб, – сообщило по радио «Эхо Москвы», – за одну ночь рухнуло свыше шестидесяти тысяч деревьев. Девять человек погибли, 124 пришлось госпитализировать. В Новодевичьем монастыре с монастырских куполов шесть крестов сбросило на землю. В резиденции Алексия II сорван купол над приделами храма Князя Даниила. Неслыханный ураган покусился даже на Кремль! «Московский комсомолец» пишет, что это единственное веяние реальной жизни, которое прорвалось за кремлевские стены. До этого Кремль не брали ни забастовки шахтеров, ни демонстрации учителей, а тут стихия поломала Кремлевскую стену, выкосила деревья под окнами ельцинского кабинета и сорвала крышу у президента, то есть, простите, у дворца в Кремле. Подобный погром, пишет «МК», охотно учинили бы шахтеры и коммунисты, но их и самих посносило…

      Сидя на летней веранде кафе «Пеликан» и глядя сверху на подростков, убирающих территорию Московского зоопарка от упавших деревьев, майор Никуленко вылил из бутылки в свой стакан остатки пива и нервно приказал официанту:

      – Да выключи ты это радио! Не могу уже слушать…

      Официант ушел, а майор повернулся к трем сидящим за его столиком коротко стриженным парням – тем самым, которые были в «мерседесе», сбившем родителей Ванечки.

      – Значит, так, парни. Бабки уберите, я взяток не беру. И слушайте сюда. Там квартира 80 метров – две комнаты и кухня. Тянет тыщ на сто, а то и больше. Записана на погибшего Игнатьева Николая Алексеевича, который родился хрен знает где – на Камчатке. И жена его оттуда. Я, конечно, послал туда запрос, но ответа не будет – я адрес запудрил. То есть неделю я, конечно, обязан ждать, а потом… Все ясно?

      Трое – Виталик, Татарин и Силан – смотрели на него выжидающе.

      – Нет. Что ясно? – спросил Виталик.

      – Мудак! – сказал майор. – В Москве Игнатьевых – как этих деревьев! Найдете любого старика Алексея Игнатьева, сделаем на него завещание, и квартира наша. Продадим – навар пополам. Дошло? А пацана я сбагрю в детдом, я уже написал в Службу опеки. Правда, там такая сука работает… Но ничего, у меня есть повыше ход, только смазать придется…

      – А девка? – спросил Татарин.

      – Девка там вообще не прописана, с ней только одна проблема – она ваш номер помнит. Но этот вопрос вы без меня решите. Только без криминала! По-человечески. Ясно? Все, я пошел родине служить. В городе глянь что делается!

      Действительно, в Москве было как после урагана – на улицах валялись деревья с вывороченными корнями, ремонтники восстанавливали оборванные провода, «технички» растаскивали машины с крышами, проломленными обвалившимися рекламными щитами, шахтеры, пикетирующие Белый дом, восстанавливали свой палаточный городок, Лужков и Ресин осматривали дома с сорванными крышами, строители латали Кремлевскую стену, проломленную упавшими деревьями…

      А в квартире Ванечки вокруг лампы и сухой липучки жужжали мухи, налетевшие сквозь разбитое окно.

      – Ты с ума сошла! – говорила Зина. – Как ты можешь его усыновить?

      Ваня,