Александровские Кадеты. Смута. Том 1. Ник Перумов

освежающая волна прокатилась вниз по телу, и, кажется, даже болеть стало меньше.

      – Где… я?

      – Вы в санитарном поезде Её Величества императрицы Марии Фёдоровны, – сестра подпустила в голос чуть-чуть официальности. – Мы все едем на юг. Куда – не знаю, милый кадет. Вас ранило, когда бой уже почти кончился.

      – Но… мы же…

      – Тсс, тише, тише, ради Бога! – испугалась девушка. – Иван Христофорович услышат, заругаются. Да, мы победили. Вырвались из города. Собрали всех, кого могли. Вот… и наш поезд тоже.

      – А… вы…

      – Татьяна. Просто Татьяна.

      – Спасибо вам, мадемуазель Татьяна…

      – Ах, бросьте, Фёдор Алексеевич. Я… слышала, как вы с друзьями спасали… государя.

      И глядела с этой странной, удивительной русской теплотой в глазах, что только у нас и встретишь в женском взоре.

      – Да что вы, мадемуазель… мы ничего и не сделали…

      – Вы с господином Аристовым ворвались в узилище, где заточили государя с… с цесаревичем. Освободили их, доставили через весь город, под пулями, под обстрелом…

      – Ну… доставили, – признался Фёдор. – Но это всё Константин Сергеевич, полковник Аристов! Он всё спланировал. А когда от ДПЗ прорывались, так это Севка Воротников с пулемётом дорогу расчистил!..

      – А вы, Фёдор? – Большие тёмные глаза поблескивали. И соврать ему уже не удалось:

      – Я за рулём сидел.

      – Вот! Вот! Я же говорила! Вы государя спасли!

      – Мы все спасли, мадемуазель…

      – Всё равно! – настаивала она. – Вы настоящие герои! Знаете, как в «Илиаде»! Или в «Энеиде»! Когда Эней спас отца, – и процитировала:

      «Милый отец, если так, —

                                 поскорее садись мне на плечи!

      Сам я тебя понесу, и не будет мне труд этот тяжек.

      Что б ни случилось в пути —

                                 одна нас встретит опасность

      Или спасенье одно».

      Фёдор совсем смутился, ощутил, как запылали щёки. А ещё вспомнил Лизу.

      Которая осталась с матерью в Гатчино. Варвара Аполлоновна Корабельникова наотрез отказалась эвакуироваться, даже когда бои уже шли на окраинах городка. Тогда ещё оставалась надежда, что из столицы вот-вот подойдут «верные части», что неприятель будет отброшен; а потом, когда стало ясно, что немцы и предавшиеся им бывшие наши полки обходят Гатчино с севера…

      Глаза Фёдора закрылись сами. Он ощутил, как заботливые руки сестры милосердия осторожно поправляют ему одеяло.

      …Они шли строем по Бомбардирской, мимо дома № 11; шли брать станцию, ту самую, где погибнет Юрка Вяземский, и сам Юрка как ни в чём не бывало балагурил и шутил, заставляя всех идти в ногу.

      А на крыльце дачи с мезонином стояла Варвара Аполлоновна. Рядом, на перилах – раскрытая коробка с патронами, и хозяйка деловито заряжала свою «американскую дробовую магазинку Браунинга».

      – За нас, дорогой Фёдор, не беспокойтесь. Мы отсюда не уйдём. Никогда Корабельниковы ни от кого не бегали, и впредь не побежим.

      – Варвара