Время жестоких чудес. Ольга Небелицкая

очевидное, у них отключается понимание прав и свобод, – Сашка запнулся. Он вспомнил, как отец летом спокойно сообщил об установке пропускной системы на работе, а мать… он только сейчас понял, что она будто погасла за эти полгода. Раньше после работы они с отцом куда-то ходили – в кино, на выставку или в театр. Теперь она большую часть времени проводила на диване с книгой. Да и отец теперь предпочитал вечер перед телевизором любой активности вне дома.

      Сашка и не заметил, когда новые привычки родителей стали нормой. В большой квартире Ноткиных каждый мог скрыться в своей комнате, а остальные даже не знали, дома он или нет. Так и вышло: с осени каждый сидел где-то в своем мире, а остальные как по волшебству утратили интерес к занятиям остальных.

      Сашка скрипнул зубами. Только Клопа постоянно носилась со своими пьесами и сонатами и мечтала стать лауреатом первой степени на грядущем конкурсе.

      Сашка вспомнил, как ее энтузиазм вызывал у него – летом и осенью, до того, как он стал носить, не снимая, дефенсор, – раздражение.

      Нагавкина подтвердила Сашкины подозрения.

      – Чем мозг моложе, тем больше сопротивляемость облучению. Чем старше человек, тем быстрее сигнал соотносится с волнами мозга, и тем быстрее человек приходит к «спящему» состоянию.

      Она встала, чтобы сделать Сашке вторую порцию кофе. Он не шелохнулся.

      – Сначала сигнал действовал на планету издалека, одновременно с нескольких сторон. Потом, когда под действие сигнала наверняка попали все, кто мог отслеживать активность приближающихся объектов, они то ли высадились, то ли остались на орбите, но вступили в контакт со своими людьми на Земле. – Нагавкина поморщилась. – Это произошло в начале девяностых. Я предполагаю, что их ставленники на планете получили что-то вроде дефенсоров, но из рук самих пришельцев. У элиты свои способы сохранять трезвость и работать на них в то время, как остальное население превращается в покорное стадо.

      – Но зачем было так долго ждать? – Сашка глотнул кофе и поморщился. – Почему все разворачивается только сейчас, ведь прошло… сколько лет? Пятнадцать? Больше? Чего они тут отлаживали, если их сигнал и так умеет подавлять волю? И если тут все равно были эти элиты со своими штуками, то есть такое с нами уже не первый раз, то почему они вообще улетают и возвращаются? Почему сразу не превратить планету… не знаю там, в ферму, в плантацию.

      Сашка вспомнил фильм «Матрица», который смотрел пару лет назад. «Люди больше не рождаются… нас выращивают» – и страшные кадры с человеческими эмбрионами на бескрайнем поле, по которому передвигаются роботы.

      Люди как источник энергии. Люди как батарейки. Сашку замутило.

      Нагавкина откинулась на спинку стула и взяла кружку с кофе обеими руками.

      – «Экран» пытался найти ответ и на этот вопрос. У Бенциона Владимировича была теория, которую он разрабатывал несколько лет. Он копался в архивах, как библиотечная мышь, выбивал себе заграничные