Под знаком Рыб (сборник). Шмуэль-Йосеф Агнон

нам такие прелестные розы?

      – В самом деле, кто? – с недоумением спросила жена, как будто всерьез допускала, что в этой деревне кто-нибудь еще знает о нас, кроме персонала гостиницы.

      Я сказал:

      – В любом случае я их уберу, их тяжелый запах мешает сну, хотя в честь такого знаменательного дня могу и оставить.

      Она сказала:

      – Да, да, конечно… – но голос у нее был, как у человека, который говорит и не слышит своих слов.

      – И ты даже не хочешь их понюхать? – спросил я.

      Она ответила:

      – Да-да, конечно, хочу.

      И не понюхала, тут же забыла. Странная забывчивость для Дины, которая так любила цветы. Я напомнил ей:

      – Ты их так и не понюхала.

      Она наклонила голову к цветам.

      Я сказал:

      – Зачем ты наклоняешься, ты ведь можешь поднести их к лицу.

      Она посмотрела на меня так, будто услышала что-то неожиданное. Та синева в ее глазах потемнела, и она сказала с легкой укоризной:

      – А ты наблюдателен, мой дорогой.

      Я ответил ей долгим поцелуем, потом закрыл глаза и сказал:

      – Вот, Дина, теперь мы одни.

      Она встала, с непонятной медлительностью сняла дорожную одежду и поправила волосы. Потом села и опустила голову. Я наклонился посмотреть, что она делает и почему так медлит, и увидел, что она держит в руках маленькую книжечку, из тех, что лежат у входа в католические церкви, раскрытую на заголовке: «Ждите своего Господа каждый час, и Он придет».

      Я приподнял ее подбородок и сказал:

      – Твой господин уже пришел, и ты больше не должна ждать.

      Она с грустью выпустила книжечку из рук. Я прижался губами к ее губам, потом поднял ее на руки, положил на кровать и прикрутил фитиль лампы.

      Цветы источали сильный аромат, и меня окутала сладкая темень. И тут я услышал чьи-то громкие шаги в соседней комнате. Я попробовал отвлечься от этого звука. Действительно, что мне за дело, есть там за стеной кто-нибудь или нет. Я его не знаю, и он нас не знает. А если даже знает, то ведь мы уже были под хупой и теперь законные супруги. Я еще сильнее обнял Дину и ощутил, что безгранично рад ей, и знал, что теперь она моя безраздельно.

      Все еще держа ее в объятьях, я чуть приподнялся, чтобы прислушаться, не умолкли ли звуки за стеной. Но этот человек по-прежнему шагал и шагал там, не переставая. Эти шаги бесили меня, и мне вдруг пришла в голову мысль, уж не тот ли это чиновник, с которым моя жена была знакома до нашей свадьбы. Эта мысль ошеломила меня, и я с трудом удержался от грязного ругательства.

      Дина почувствовала что-то.

      – Что с тобой, друг мой? – спросила она.

      – Ничего, ничего, – ответил я.

      – Но я вижу, что тебя что-то беспокоит, – сказала она.

      – Я уже все тебе сказал, – ответил я.

      – Значит, я ошиблась, – сказала она.

      Кровь