Русский рыцарь. Вера Гривина

в поисках развлечений – они были веселыми и довольными.

      Выйдя из лабиринта улочек на широкую улицу, Векша, Борис, де Винь и Угрин увидели воинов, заметно отличающихся от тех, которыми был полон город. По вымощенной камнем дороге медленно двигались около дух десятков верховых, возглавляемых седым стариком с перевязанной рукой. Трудно было понять, кто в этой толпе рыцарь, а кто простой ратник: у всех на кольчугах и шлемах лежал толстый слой пыли. Их кони шатались от усталости.

      Глянув на знамя, де Винь тихо воскликнул:

      – О, Иисус! Это же германский король?

      Да, действительно, это был никто иной, как король Конрад, чудом уцелевший в той битве, где полегло почти все его войско. С опущенной головой он выглядел совсем поникшим.

      Правителю земель, называемых Священной Римской империей, удача по-настоящему улыбнулась только однажды – когда германские князья избрали его своим королем. А потом ему пришлось потратить немало безуспешных усилий, дабы справиться с раздорами тех же князей. Но если в немецких землях у Конрада еще была какая-то власть, то итальянцы, включая сменявших друг друга римских пап, совсем не желали его признавать. В результате он так и не был венчан императорской короной (коронация, как известно, проходила в Риме) и довольствовался титулом короля. Отправляясь в этот поход Конрад рассчитывал поднять свой низкий авторитет, однако первый же бой обернулся для него катастрофой.

      Справа от неудачливого короля был крепкий рыжебородый молодец, а слева – коренастый воин, у которого было широкоскулое лицо с густыми темными бровями, синими азиатского разреза глазами и висящей клочьями черной бородой.

      «Вот те на! – поразился Борис. – А ведь сей ясноокий витязь никто иной, как князь Андрей Юрьевич!»

      Сын ростово-суздальского князя Юрия Владимировича Долгорукого, Андрей, приходился Борису двоюродным братом. В детстве два внука Владимира Мономаха, будучи почти ровесниками, иногда играли вместе, в юности они встречались всего пару раз, однако Борис узнал родственника.

      – Избави нас, Боже, от такой беды, – бубнил де Винь. – Salvum nos fas, Deus!26

      Борис опустил голову, не желая, чтобы князь Андрей заметил его и назвал при всех настоящим именем. Лучше уж им встретиться потом наедине.

      Когда германский король и его свита скрылись за поворотом, Борис обратился по-русски к своим слугам:

      – Вы признали князя Андрея Юрьевича?

      – Вестимо, признали, – откликнулся Векша.

      – Как же его сюда судьба занесла? – удивился Угрин.

      – Заносит ветром листья, – буркнул Векша, – а люди Господней волей…

      – Слушай меня, Векша! – прервал его Борис. – Опосля бани ты сыщешь князя Андрея и скажешь ему, что я желаю с ним повидаться.

      – Слушаюсь.

      – Токмо не забудь помянуть о том, что здесь я для всех – рыцарь Конрад, и никто иной.

      – Слушаюсь, – повторил Векша.

      Отдав распоряжение, Борис повернулся к де Виню:

      – Прости, Ги, что я

26

Спаси нас, Боже! (лат.).