Хранители Мультиверсума. Книга седьмая. Последний выбор. Павел Сергеевич Иевлев

клацнуло, зажужжало, затикало. Механизм пошел вращаться, но, сделав полоборота, затих.

      – Ровно та же картина, что там. Импульса, что ли, не хватает?

      – Точно! – подскочила Василиса, – Импульс! Надо одновременно – там и тут!

      – Хм… Что-то в этом есть. Но как ты себе это представляешь?

      – По таймеру синхронизируемся! Я перехожу туда, запускаем секундомеры. Через тридцать минут ровно – раскачиваем пусковые рычаги, пока не импульс не совпадет.

      – Дело, – кивнул Иван, – может сработать. Ты у меня умничка, Вась.

      – Ха! Еще бы!

      – Ну что, – вздохнул я, стараясь не поддаваться чувству собственной неполноценности, – пойдем, посмотрим, как мой дом выглядит снаружи?

      Хорошо выглядит. Готично-романтично. Темный крупный камень стен, острые скаты черепичных крыш над выступающими… Без понятия, как правильно назвать эти архитектурные излишества. Полукруглые застекленные выступы стен, образующие псевдобашенки. О, тут и балкончики есть! Изнутри не заметил. Все заплетено зеленой крепкой лозой, маскирующей грязные стены и почти непрозрачные окна. Невысокая каменная ограда, за ней буйно разросшийся сад, через который мы с трудом проломились к двери.

      Стучать пришлось долго, а когда нам, со скрежетом засовов, наконец открыли, то первое, что мы увидели – ствол ружья. Его, решительно прищурившись, держала Таира.

      – Откуда у тебя ружье? – спросил я растерянно.

      – У женщина должно быть ружье! – ответила она, не опуская оружия, – Женщина защищать дети и козы! Ты уходить туда, приходить сюда… Это точно ты?

      – Ты что, не узнаешь меня?

      – Может ты угрхайя, демон-перевертыш? Я слышать, такие бывают в пустой мир! Ты доказать, что это ты!

      – У тебя родинка на…

      – Это ты! Заходить. И вы заходить, – она опустила ружье и сделала приглашающий жест. – Еда кормить вас?

      – Не надо, – отказался Иван, – мы лучше сразу к мораториуму, а то Ваське кусок в горло не полезет, пока она не попробует.

      У дверей Иван и Василиса сверили часы – большие, механические «штурманские» у него и легкие плоские электронные у нее.

      – Тридцать минут ровно, пап!

      – Время пошло! Сходишь с ней, Тём? Мне спокойней будет. А я на той стороне запущу.

      – Конечно. Пойдем, Василиса.

      – Дядь Артем, – спросила она, пока мы шли к площади. – Вы же спасете Зеленого? Маша, дочка его, так переживает. Плачет. И Лена тоже… Не плачет, конечно, но очень волнуется.

      – Постараемся, Вась. Очень постараемся.

      – Его надо спасти, он клевый.

      – Я знаю.

      Как ей объяснить, что «клевый человек» всегда выживает только в кино? И наличие горюющей жены и плачущих детей на это никак не влияет? Вся надежда сейчас на Ольгу, она обещала найти способ. Лично у меня никаких идей нет.

      – Минута! – Василиса заметно волнуется.

      Чтобы достать до нужного рычага ей пришлось влезь на стремянку, теперь она стоит, вытянувшись, напряженная, как натянутая струна. Одна рука в механизме, на второй часы, которые она держит перед глазами, гипнотизируя