Хранители Мультиверсума. Книга седьмая. Последний выбор. Павел Сергеевич Иевлев

не эмалированая, а почему-то медная, с высокими гнутыми бортами, над ней – жесткая лейка душа и бронзовые краны с фигурными вентилями. Непривычной формы фаянсовый унитаз с высоким бачком, раковина-тумбочка и овальное зеркало над ней. Все такое… викторианское. Хотя я не уверен, что употребляю это слово правильно. Как будто мы перенеслись в конец девятнадцатого века. Все гнутое, резное, вычурное и пестроватое. Косяки дверей в причудливой цветочной резьбе, массивная деревянная мебель на изогнутых ножках, обои с цветочным орнаментом, большие цветные плафоны узорчатого стекла, пыльные бархатные тяжелые шторы на грязных до непрозрачности стрельчатых окнах. Непривычно и странно, но…

      Открыв дверь следующего помещения, я понял, что вот оно. То место, которое придумано кем-то для меня.

      Это кабинет, выдающийся эркером стеклянных, от пола до потолка окон в зелень давно заброшенного сада. Между окнами стоит массивный, как крепостной бастион, стол из полированного дерева. За ним – кожаное кресло на резной основе, всем своим видом обещающее солидное удобство и основательность. Книжные шкафы за толстыми гранеными стеклами в тонких бронзовых рамках, светильники в виде металлических птиц, держащих в клювах цветные шары абажуров, а главное – небольшой, отделанный темно-шоколадным гладким камнем камин, перед которым расположилось роскошное кресло-лежанка, со столиком под напитки, изящным бронзовым торшером, подставкой под ноги и откидным пюпитром для книг. На этой штуке хотелось провести остаток жизни – с книгой и бокалом, глядя на огонь камина сквозь рубин вина.

      – Так, – твердо сказал я, – это, чур, моё!

      – Да, впечатляет, – прокомментировал подошедший из коридора Иван. – Буржуазные роскоши. Но учти, бытовой комфорт тут так себе. Освещение электрическое, но проводка дохлая, антикварная, кроме лампочек ничего не потянет. Напряжения в сети нет, но это как раз не проблема, акк подключим. Другое дело, что плита на дровах, водогрей на дровах, подача воды самотеком из бака на чердаке, а насос ручной, из скважины в подвале. Сначала час качаешь, потом пять минут моешься. Когда-то была центральная подача, из города, но входящая труба сухая.

      – Зеленого бы сюда, – вспомнил я его башню у моря, – вот кто умеет налаживать быт! Он бы придумал и насос, и плиту, и кондиционер с интернетом…

      – Он горазд, да. Руки из нужного места, – покивал Иван. – Надо выручать его, это не дело.

      – Надо, но как?

      – А вот сейчас вещи перетащим, обустроим вас в первом приближении и подумаем.

      Вскоре в доме зажегся свет – тусклые лампы накаливания за пыльными плафонами вычурных светильников. В паре комнат проводка затрещала и задымилась, Иван, чертыхаясь, вырубил антикварные поворотные выключатели.

      – Проводку по-хорошему надо бы всю поменять, эта в тканевой изоляции, пожароопасно. Не включай в тех комнатах пока.

      Мы с ним по очереди качали длинный рычаг чугунного насоса в подвале, в трубах хлюпало. Таира, найдя там же запас дров и слежавшегося угля, растопила плиту