Запретные дали. Том 1. Алевтина Низовцева

Патрик, – произнес Мартин, – вчерася вечером я совершенно запамятовал. Вот, держите!..

      С этими словами он протянул хмурому Патрику деньги, который невольно бросил взгляд на красивый серебряный перстень с крупным синим камнем на безымянном пальце не натруженной правой руки. Так же он заметил, что на манжетах белоснежной рубашки, были приколоты серебряные запонки того же синего камня.

      – «А Черт-то при деньгах», – отметил про себя Патрик и наконец-то понял, кого ему отчетливо напоминает этот самодовольный тип с ехидной физиономией и нечеловеческим взглядом.

      Пересчитав деньги, Патрик удивленно посмотрел на Мартина. С самодовольным видом тот лукаво заулыбался, по-кошачьи сощуривая синие глаза, преисполненные чарующего сиреневого блеска.

      – Комната оказалась весьма удобной, да и сосед тихий попался, – заслышался ехидный голосок, – поэтому я решил иметь смелость заплатить немного больше, озвученной прежде суммы… Вы ведь не против этого, достопочтенный и премногоуважаемый господин Патрик?..

      Этих денег хватило бы на покупку добротной коровы. Патрик озадаченно посмотрел на деньги у себя в руках и, небрежно махнув, рукой в сторону Мартина, поспешил прятать деньги, радуясь столь легкому и неожиданно крупному финансовому доходу. С этой минуты он твердо решил, что будет ежемесячно вытрясать именно такую сумму из «богатенького черта».

      Эпизод 6. Выходной

      Дугой день был воскресеньем, а это значило, что вместо работы, все жители Плаклей отдыхали.

      С влажными волосами, лихо закрученными в тугие спиральки, Мартин стоял перед трехстворчатым зеркалом. Облаченный в смокинг темно-серого цвета, он упорно завязывал черный галстук ярко-синего витиеватого узора, больше походивший на девичий платок, чем на мужской элемент одежды. Себастьян сонно наблюдал за действиями «кудрявой мокрой кошки».

      Кое-как расправив широченный галстук «нарядная врачебная интеллигенция», принялась затягивать тугой узел на шее.

      – «Это его выходной наряд что ли?» – подумал Себастьян и тихонько хихикнул.

      Ярко-синие глаза подернулись чернильной дымкой, бледное лицо исказилось заостренными чертами.

      – Ненавижу!.. – заверезжал Мартин, силясь ослабить узел, – Ненавижу эти растреклятые удавки!

      Себастьян подскочил в постели и испуганно замер, уставившись на «синеглазого черта». Резко повернувшись в его сторону, Мартин премило заулыбался и кокетливо заморгал длинными изогнутыми ресницами.

      – Bunum diem (лат. Доброе утро), Себастьян!.. – раздался лукавый голосок, – Как спалось?..

      Себастьян лишь смущенно пожал плечами и нехотя покинул теплую постельку, которая, несмотря на довольно позднее утро, сладострастно манила блаженным покоем и безмятежным отдыхом.

      Заместо жирного горячего блюда и варенья с баранками Стефанида подала постную пшеничную кашу и пресный чай.

      С озадаченным видом уставился Мартин на постный стол. Долго всматривался