Двадцать лет спустя. Александр Дюма

граф Рошфор?

      Гримо трижды кивнул.

      – Объясни же мне хоть вкратце план нашего бегства.

      – Мне велено молчать до последней минуты.

      – Кто будет ждать меня по ту сторону рва?

      – Не знаю, монсеньор.

      – Так скажи мне по крайней мере, что пришлют нам в пироге, если не хочешь свести меня с ума.

      – В нем будут, монсеньор, два кинжала, веревка с узлами и груша.

      – Хорошо, понимаю.

      – Как видите, ваше высочество, на всех хватит.

      – Кинжалы и веревку мы возьмем себе, – сказал герцог.

      – А грушу заставим съесть Ла Раме, – добавил Гримо.

      – Мой милый Гримо, – сказал герцог, – нужно отдать тебе должное: ты говоришь не часто, но уж если заговоришь, то слова твои – чистое золото.

      Глава XXII

      Одно из приключений Мари Мишон

      В то самое время, как герцог Бофор и Гримо замышляли побег из Венсена, два всадника, в сопровождении слуги, въезжали в Париж через предместье Сен-Марсель. Это были граф де Ла Фер и виконт де Бражелон.

      Молодой человек первый раз был в Париже, и, по правде сказать, Атос, въезжая с ним через эту заставу, не позаботился о том, чтобы показать с самой лучшей стороны город, с которым был когда-то в большой дружбе. Наверное, даже последняя деревушка Турени была приятнее на вид, чем часть Парижа, обращенная в сторону Блуа. И нужно сказать, к стыду этого столь прославленного города, что он произвел весьма посредственное впечатление на юношу.

      Атос казался, как всегда, спокойным и беззаботным. Доехав до Сен-Медарского предместья, Атос, служивший в этом лабиринте проводником своим спутникам, свернул на Почтовую улицу, потом на улицу Пыток, потом к рвам Святого Михаила, потом на улицу Вожирар. Добравшись до улицы Феру, они поехали по ней. На середине ее Атос с улыбкой взглянул на один из домов, с виду купеческий, и показал на него Раулю.

      – Вот в этом доме, Рауль, – сказал он, – я прожил семь самых счастливых и самых жестоких лет моей жизни.

      Рауль тоже улыбнулся и, сняв шляпу, низко поклонился дому. Он благоговел перед Атосом, и это проявлялось во всех его поступках.

      Что же касается самого Атоса, то, как мы уже говорили, Рауль был не только средоточием его жизни, но, за исключением старых полковых воспоминаний, и его единственной привязанностью. Из этого можно понять, как глубоко и нежно любил Рауля Атос.

      Путники остановились в гостинице «Зеленая лисица», на улице Старой Голубятни. Атос хорошо знал ее, так как сотни раз бывал здесь со своими друзьями. Но за двадцать лет тут изменилось все, начиная с хозяев.

      Наши путешественники прежде всего позаботились о своих лошадях. Поручая их слугам, они приказали подостлать им соломы, дать овса и вытереть ноги и грудь теплым вином, так как эти породистые лошади сделали за один день двадцать миль. Только после этого, как надлежит хорошим ездокам, они спросили две комнаты для себя.

      – Вам необходимо переодеться, Рауль, – сказал Атос. – Я хочу вас представить кой-кому.

      – Сегодня? – спросил юноша.

      – Да, через полчаса.

      Рауль поклонился.

      Не столь неутомимый, как Атос, который был точно выкован