Двадцать лет спустя. Александр Дюма

самым ласковым голосом. – Умоляю только простить меня за несправедливое подозрение. Но я вас так люблю, что ревность моя, даже к прошлому, неудивительна.

      Слабая улыбка промелькнула на губах королевы.

      – Если вам не о чем больше спрашивать меня, – сказала она, – то оставьте меня. Вы понимаете, что после такого разговора мне надо побыть наедине с собой.

      Мазарини поклонился:

      – Я удаляюсь, ваше величество. Но позвольте мне прийти опять.

      – Да, только завтра. И этого времени вряд ли будет достаточно, чтобы мне успокоиться.

      Кардинал взял руку королевы, галантно поцеловал ее и вышел.

      Как только он ушел, королева прошла в комнату сына и спросила Ла Порта, лег ли король.

      Ла Порт указал ей на спящего ребенка.

      Анна Австрийская взошла на ступеньки кровати, приложила губы к нахмуренному лбу сына и поцеловала его. Потом так же тихо удалилась, сказав только камердинеру:

      – Постарайтесь, пожалуйста, милый Ла Порт, чтобы король приветливей смотрел на кардинала. И король и я, мы оба многим обязаны кардиналу.

      Глава V

      Гасконец и итальянец

      Тем временем кардинал вернулся к себе в кабинет, у дверей которого дежурил Бернуин. Мазарини спросил, нет ли каких новостей и не было ли известий из города, затем, получив отрицательный ответ, знаком приказал слуге удалиться.

      Оставшись один, он встал и отворил дверь в коридор, потом в переднюю; утомленный д’Артаньян спал на скамье.

      – Господин д’Артаньян! – позвал Мазарини вкрадчивым голосом.

      Д’Артаньян не шелохнулся.

      – Господин д’Артаньян! – позвал Мазарини громче.

      Д’Артаньян продолжал спать.

      Кардинал подошел к нему и пальцем коснулся его плеча.

      На этот раз д’Артаньян вздрогнул, проснулся и, придя в себя, сразу вскочил на ноги, как солдат, готовый к бою.

      – Я здесь. Кто меня зовет?

      – Я, – сказал Мазарини с самой приветливой улыбкой.

      – Прошу извинения, ваше преосвященство, – сказал д’Артаньян, – но я так устал…

      – Излишне просить извинения, – сказал Мазарини, – вы устали на моей службе…

      Милостивый тон министра привел д’Артаньяна в восхищение.

      – Гм… – процедил он сквозь зубы, – неужели справедлива пословица, что счастье приходит во сне?

      – Следуйте за мной, сударь, – сказал Мазарини.

      – Так, так! – пробормотал д’Артаньян. – Рошфор сдержал слово; только куда же он, черт возьми, делся?

      Он всматривался во все закоулки кабинета, но Рошфора не было нигде.

      – Господин д’Артаньян, – сказал Мазарини, удобно располагаясь в кресле, – вы всегда казались мне храбрым и славным человеком.

      «Возможно, – подумал д’Артаньян, – но долго же он собирался сказать мне об этом».

      Это, однако, не помешало ему низко поклониться Мазарини в ответ на комплимент.

      – Так вот, – продолжал Мазарини, – пришло время использовать