Когда снега накроют Лимпопо. Евгения Райнеш

нашла её около льва. С трудом увела, Зоя так отбивалась! Ещё месяц после этой загадочной истории Зоя была будто в трансе. Дверь мама запирала теперь на ключ, а не только на задвижку, и все время носила его с собой. Я слышала потом, что многие люди впадали в гипноз перед этим львом. Однажды в транс вошел даже дядечка, который в зоопарке работает, и чуть не открыл клетку со зверем, но его остановили.

      – Ой, – вторая девочка и в самом деле напугалась. – А ведь его еще не поймали…

      – А каждый раз, когда льва окружают, он гипнотизирует полицию, и убегает снова. Они застывают, а он спокойно уходит.

      – Знаешь, – кажется, вторая девочка начала быстро собираться. – Мне домой нужно.

      – Мы же хотели…

      – Давай у меня дома поиграем? А то папа на обед придет, а меня нет. Он орать будет, сказал же не выходить.

      – Хорошо…

      Я хмыкнул, прислушиваясь к шелесту шагов. О Торе уже напридумывали кучу страшилок. Не удивительно, что воображение маленьких девочек разыгралось, весь город непрестанно гудит об этой жуткой истории.

      – Привет, – раздалось у меня над ухом, и Лиза шлепнулась рядом на горячую скамейку, но тут же подскочила.

      На ней был легкий сарафан, в отличие от моих плотных джинсов, эта ткань наверняка мгновенно передала пятой точке всю прелесть раскаленной деревяшки.

      – Ну, ты и место выбрал, – Лиза скорчила недовольную рожицу.

      – Можем пойти под деревья, – я кивнул в сторону примятой травы, где делились ужастиками девочки. – Только сидеть придется на земле. Испачкаешься.

      – А здесь – сгорю, – сказала Лиза. – Где Чеб?

      – Где-то там, – я махнул рукой в неразборчивую кучу малышей, облепивших ракету, из которой высунутым языком торчала горка.

      Опознавательным знаком служил кислотный красно-зеленый самосвал, брошенный около спуска. Несмотря на его сиротливый облик, я был уверен: Чеб ни за что не упустит из вида свою собственность. Наверняка он где-то рядом.

      Мы отошли в тень, сели у дерева, прислонившись спинами к мощным стволам. Я убедился, что с этого места площадка просматривается ничуть не хуже, чем с раскаленной скамейки, и сказал:

      – Ну, о чем ты хотела поговорить?

      Лиза знала, что наверняка в самый неподходящий момент Чеб захочет либо в туалет, либо есть, либо просто домой, поэтому долго рассусоливать не стоит. Так что сразу взяла быка за рога:

      – Хотела… О том… О Литвинове. И так вышло, что поговорить об этом, кроме тебя, не с кем…

      Я с удивлением скосил на нее правый глаз:

      – Чего это?

      – Ну, – она замялась, а потом выпалила:

      – Мне страшно. А я не могу на работе распускать нюни. И перед друзьями… Знаешь, у меня же имидж такой… Все ко мне поплакать в жилетку идут. Как я могу раскисать перед теми, чьи слабости знаю вдоль и поперек? А ты… Такой надежный. И уверенный.

      «Фига с два», – подумал я, но было, – что скрывать, – приятно. Поэтому только кивнул:

      – Ладно. Я и сам, честно говоря, хотел… Есть новости?

      Лиза покачала головой:

      – Я