Кошки не пьют вино. Стелла Фракта

улыбалась, темные глаза то смотрели на профессора Гатти, то вновь обращались к тарелке.

      – А если еда холодная или остыла?

      – Не страшно, – ответил Уилл.

      – А я не могу есть холодную еду. Она практически вся для меня безвкусная.

      – Поэтому вы взяли салат – потому что он не остынет?

      – Да, – усмехнулась Алекс. – Он уже не сможет меня разочаровать.

      Уильям Гатти задумался, позабыв о кусочке моркови.

      – На самом деле вкус горячей еды – обманчивое явление. Он не сильнее, он просто воспринимается иначе – из-за тепла и более интенсивного запаха…

      – Согласна.

      – Это так же, как особенное удовольствие от блюд, которые можно есть руками, – добавил Уилл. – Комплексность восприятия. Ощущение присутствия.

      Алекс Марло смотрела на него не отрываясь, Уилл уткнул нос в стакан с яблочным соком.

      Он снова был в очках – с той же самой оправой, но замененными стеклами, от которых отражались бликами сполохи солнечного света. Серо-коричневый пиджак, галстук, клетчатая рубашка – Алекс запомнила четыре разных расцветки, – и эту он носил в первый день ее появления в школе…

      – Сколько у вас собак, профессор?

      Уилл моргнул.

      – Я просто пыталась понять, что это за порода – но судя по шерсти, это не одна собака, а как минимум две.

      – Три. Бордер-колли, – спокойно перечислял Уильям Гатти, – джек-рассел-терьер и помесь овчарки и золотистого ретривера.

      – О, – ответила Алекс.

      – Могло быть и больше. Я подобрал каждую из них на улице, – зачем-то добавил Уилл. – Собаки теряются – но иногда хозяева их находят.

      Прозвучало очень неоднозначно – словно он был бы рад не возвращать обратно найденных собак владельцам… Но он не стал переформулировать – он посчитал, что она и так его поймет.

      – А у вас сколько кошек?

      Алекс рассмеялась.

      – От меня пахнет совиньон бланом?

      – Нет, – подхватил ее улыбку Уилл. – Просто вы похожи на кошатницу.

      – О, – вновь односложно отозвалась она.

      – В хорошем смысле.

      – У меня одна кошка. Турецкий ван, белая с рыжим.

      – Кошка-рыболов.

      – Скорее, кошка-уничтожитель-соседских-фиалок.

      Уилл снова хихикнул, отводя глаза, на лице появилась белозубая очаровательная улыбка. Он уже не замечал ни шума кафетерия, ни посторонних сигналов помещения, ему было легко…

      Будто спохватившись, он поднялся с лавки, набросил на плечо ремень сумки.

      – Мне пора на лекцию, – произнес он, вложив в каждое слово интонацию извинения.

      Она больше не ходит к нему на занятия… Он пытался придумать повод пригласить ее, но не мог подобрать слов – чтобы это не выглядело как одолжение и позволение посещать курс, тем более что она, судя по всему, многое уже знала, и это было