Очерки. Том второй. Александр Полуполтинных

      Массовое крещение на реке Ингода

      1025-летие Крещения Руси и 25-летие возрождения веры в России

      Утром я стоял в соборе на службе. День задался солнечным, и я, как и хотел, надел свою новую белую форменную рубашку. Пока шёл к собору размышлял: праздник сегодня действительно великий – 1025-я годовщина Крещения Руси. Про эту дату скажет в своём слове Патриарх Кирилл, находящийся в эти дни в Киеве: «…В каком-то смысле, мы празднуем не только 1025-летие нашей истории, восходящей к крещению в Днепре, но особым образом отмечаем 25 лет, которые прошли со дня празднования 1000-летия Крещения Руси. Это годы второго крещения Руси, это годы преображения жизни наших народов и нашей Церкви…» Вчера состоялся автобусный крестный ход к Поклонному кресту и молебен на Яблоновом хребте, а сегодня предстояло пройти до берега реки Ингоды, где должно совершиться беспрецедентное для нашего края событие – массовое крещение всех желающих. Ещё я думал, переживал о нашем казачестве: придут ли на это мероприятие казаки, которых я вчера оповещал? Во время завтрака мне позвонил Григорий Родионов, член правления ЗВКО, который не так давно в войске.

      – Мефодич, ты пойдёшь?

      – Конечно.

      – А не получится, что мы с тобой вдвоём там будем?

      – Да хоть и вдвоём, а идти всё равно надо…

      Но в результате нас оказалось трое, а точнее четверо – я, Григорий и Володя Погосов, который привёз ещё кадета Егора Казанцева. Егору предстояло принять Таинство Крещения в Ингоде. Володя тоже, как и Григорий, в белой рубашке, так что все мы выглядели достойно.

      Видел я в храме бывшего войскового атамана А. В. Богданова, и бывшего городского атамана А. П. Шешукова – вот и всё казачье войско.

      Ближе к началу крестного хода я поглядывал на часы – ведь я просил казаков быть в храме в 11:30 ч. Но стрелки неумолимо бежали, а казаки всё не появлялись. Не пришли. Как всегда: каждый посчитал, что «в Красной армии штыки, чай, найдутся, без меня большевики обойдутся…», а в итоге не пришёл никто. Жаль, жаль, жаль…

      Трус не играет в хоккей, и курит, курит, курит…

      В 12 часов, когда начался крестный ход, солнце уже нещадно палило. Григорий всё спрашивал: надеть ли фуражку, боялся, что напечёт голову, то жаловался, что ему жарко… Я отвечал, что это всё искушения – бесы пытаются его донять, чтобы он плюнул на всё и ушёл…

      – Хрен им! – говорил Григорий и шагал.

      А я думал, мы-то идём в белых рубашечках с коротким рукавом, а каково владыке сейчас? Он-то в подряснике, рясе, затянут поясом, сверху саккос (верхняя одежда), на руках поручи, на голове митра… Не говорю уж о монахинях, которые, вообще, в своих чёрных облачениях, как в бутылках, только лицо одно открыто.

      По пути Григорий рассказывал интересные вещи, которые он сам за свою жизнь себе вывел, а теперь учит других:

      – Если человек курит, то он трус.

      Володя с ним не соглашался:

      – А как же