Плохие мальчики не влюбляются. Эля Пылаева

рейтинг в списке моих антипатий неумолимо растет.

      – Дина! – слышу крик мамы. – Белла Арнольдовна приехала. Где ты прячешься, негодяйка?!

      С отвращением в душе бреду домой.

      Глава 3 – Фея с топором

      Рафаэль

      – Как же ты красив, мой мальчик, – Серафима гладит меня по волосам. – Копия своего деда.

      Они знают друг друга с детства. Но Серафима – второй его поздний брак. Основанный скорее на чувстве глубокого родства и уважения, чем на любви или страсти. Они знают друг друга с детства.

      Хмурясь, не свожу взгляда с дома Динки. Я хотел, вообще-то, поговорить перед своим отъездом в школу. Чтобы раз и навсегда выяснить отношения.

      Эмоции и бешенство отпустили. И по непонятной причине внутри свербит и ноет. Маман, конечно, у неё долбанутая. Так орать…

      У нас в доме хамство неприемлемо ни в каком виде. И даже любые нагибы, независимо от их жёсткости, делаются вежливо и с уважением.

      – Не будь жесток с девочками, прошу тебя.

      Закатываю глаза. Сейчас такие девочки… И одна из них как раз выходит из дома. В форме "Швейцарии"! Я давлюсь кофе, от не вовремя сделанного вдоха, оно идет носом.

      Да, фу… Прокашливаюсь, пачкая белоснежную рубашку. Отряхиваю капли с лацкана.

      – Боже мой! Рафи…

      Вытирая салфеткой лицо, иду переодеваться.

      – Фима, что случилось? – слышу снизу голос деда.

      Царëва случилась, мать еë!

      Переодевшись, застёгиваю на ходу пуговицы, сбегая по лестнице, вылетаю во двор. Она стоит у машины с рюкзаком на спине.

      – Царëва! – рявкаю я, подбегая к живой изгороди. – Стой. Я правильно понимаю твой прикид?

      Не поворачиваясь, смотрит перед собой. Я – на её профиль. Подбородок также неумолимо вздернут. В кисти ритмично сжимает эспандер.

      – Дина!

      – К черту, Дагер, это налево.

      – Короче, Царëва. У меня к тебе есть пара месседжей. Восприми адекватно оба.

      Затягиваю расслабленный галстук.

      – Первое: "тогда" я повëл себя по-ублюдски. Я, черт возьми, прошу прощения! Второе: я всë такой же ублюдок, Дина. Даже хуже. Не нарывайся.

      – Направо – тоже к черту, Дагер.

      – Окей, тогда смотри сюда, – достаю телефон. – У нас с тобой теперь есть откровенные семейные фото.

      Дина наконец-то поворачивается, заправляя прядь волос за ухо. И мой запал мгновенно исчезает. Растерянно смотрю на её лицо.

      – Ну, показывай, что там? – делает шаг в моем направлении.

      На еë щеке синяк. Он замазан корректором и сверху нанесены бронзовые румяна, но утреннее солнце светит так, что это не спасает. Под скулой, у уха очевидные отпечатки пощечины.

      Это как же надо было вмазать, чтобы остался такой след? Замечает направление моего взгляда. Лицо еë вздрагивает. Поспешно выправляет прядь, пряча отпечаток.

      Из-за меня, что ли?! Дичь…

      – Ну? – дергает бровью.

      – Ладно, всë, иди к черту, Царëва. Просто отколись от меня.

      Отвожу взгляд от еë лица. Не готов я что-то, чтобы из-за меня девочкам лица разбивали.

      Её мамаша выходит из дома. Я быстро